Заключенный на воле (СИ)

— Вот это — мозг того же самого субъекта, исследованный после сеанса обычного гипноза. Мои техники создали у субъекта то же самое «воспоминание». Но видите, что произошло? В данный момент субъект отчетливо «помнит» о событии, о котором его расспрашивают. Но он лжет. Не намеренно, конечно. Он говорит именно то, что ему задано «помнить». Его мозг знает, что это не является правдой. Посмотрите: гипокамп так же активен, как прежде. А теперь посмотрите на височные доли. Они полностью бездействуют.

Захваченный волшебством этого достижения, Этасалоу раскинул руки, словно желая заключить экран в объятия.

— Мы создаем безукоризненные воспоминания. Даже мозг субъекта не в силах распознать отличия.

Уллас подергал себя за ухо.

— Любопытно. А для чего это нужно?

— Затем, советник, чтобы ввести эти сведения в компьютерный банк данных. Мы фиксируем все результаты. И сегодня мы можем с достаточной точностью воспроизвести любую выбранную нами схему. Мы создаем расу людей, которые будут стремиться жить в полном соответствии с любыми обстоятельствами, предписанными их лидерами. Перестроенные люди, готовые сражаться друг с другом по вашему приказу, были преобразованы таким образом, что теперь высшая радость для них — это повиновение вам.

Повернувшись спиной к стене с экранами, Уллас заявил:

— Это долг каждого жителя Хайре: верить, что его величайшая радость заключается в повиновении мне, командор. Судя по данному вами описанию конечного результата, полученного с такими затратами, ваша технология — не более чем вспомогательное средство для корректирования поведения и обеспечения должной дисциплины. Эти люди дрались друг с другом потому, что знали, что в противном случае я велел бы их казнить. При всем своем почтении к Люмину и к знаниям, которыми снабжает нас религия, я вижу, что это — всего лишь научная технология для выработки правильного поведения. Можно назвать его верностью.

— Мои войска никогда не станут выражать недовольства. Или увиливать от своих обязанностей. Или бунтовать.

Последнее утверждение страдало излишней категоричностью, но Этасалоу был раздражен до последней крайности. Он увидел, что Уллас быстро сощурился, и приготовился к поединку воль — возможно, грозящему губительными последствиями.

Но, к удивлению Этасалоу, Уллас пошел на попятный.

— Это очень важное уточнение. Жизнь станет намного проще, если каждый будет исполнять свой долг без лишних вопросов.

Советник полуобернулся, потом взглянул через плечо на Этасалоу.

— Вы можете перестроить все население?

— Дайте только срок. Два года назад максимум, чего нам удавалось добиться — это создать человека, соответствующего строго определенным параметрам. А теперь, как вы могли видеть, мы можем задавать куда более широкие рамки.

Этасалоу шагнул поближе к советнику и понизил голос.

— Вы будете править планетами, где целью каждого мужчины, женщины и ребенка будет доставить вам удовольствие.

Уллас взглянул в глаза Этасалоу. Он тоже заговорил тише. И в голосе его звучала подозрительность.

— А вы, сударь? Как насчет вас? Ваши амбиции подобны тучам, командор. Они перекатываются и вздымаются у нас над головами, от горизонта до горизонта, и становятся тем непонятнее, чем больше вы их выставляете напоказ. Так какой же будет цена вашего дара?

— Не больше той, которую мы уже обсуждали. Я стремлюсь определить, каким может стать человечество. Может и должно. Только дурак не увидит, что кто-то предназначен для того, чтобы властвовать. Прочие же должны выполнять то, что им приказывают. А мы — те, кто способен решать, что является хорошим и правильным, — должны иметь возможность творить. Нынешний император не имеет ни дальновидности, ни цели. Его империя рушится. Его первенец слаб, как вода, а двое младших сыновей еще слабее. Я же хочу работать с человеком, способным создать передовую, единую расу людей. Я уверен, что вы — именно этот человек. А какова цена? Помогите мне помочь вам править этим обществом.

Уллас кивнул. Двое мужчин обменялись пристальными взглядами — такими долгими и похожими, что это заметили даже работники лаборатории. Боковым зрением Этасалоу ухватил, что они беспокойно заерзали, придвигаясь поближе друг к другу. Неразборчивый шепот, которым они обменялись, напоминал чириканье испуганных птиц. Уллас произнес:

— Мощь, которую мы здесь обсуждали, может скомпрометировать одного человека.

Этасалоу выразил согласие, потом перевел разговор на более удобную почву.

— Я говорил вам о моральном состоянии нашего персонала. Пожалуйста, советник, пройдемте сюда. Разрешите, я покажу вам, почему ваши люди будут сражаться за вас, как никто другой не станет. Или не сможет.

Снова овладев ситуацией, Этасалоу вывел гостя из лаборатории в коридор. Энергично шагая, он быстро преодолел несколько длинных лестничных пролетов. Добравшись до верха, командор с удивлением обнаружил, что Уллас не только не отстал от него, но даже и не запыхался.