Заключенный

Слышу звук сирен.

Твою мать!

Машина просто умоляет кого-то остановиться и проверить ее, припаркованную возле заброшенной станции с двумя открытыми дверями.

Они пробьют по системе и выяснят, чья это машина.

Я поймаю ее. И когда сделаю это, я собираюсь преподать ей урок, что происходит, если ослушаться.

Существуют естественные типы людей: сильные и слабые.

Раньше я был слабее, и я знаю, какую это причиняет боль. Но только боль делает вас жестче. Сильнее.

15 глава

Эбигейл

Словно в Аду, я бегу через лес с перцовым спреем в руке. Мелкие ветки, как ногти, врезаются мне в руки и щеки. Но это не то, что должно заботить, когда сбежавший преступник пытается тебя убить.

Я пробегаю по слою мелких веток и заплесневевших листьев в своих идиотских сапогах на высоком каблуке, бегу как сумасшедшая, к самой темной части леса. Мы проехали много полей, и это не то место, где я хотела бы, чтобы все закончилось. В поле Грейсону ничто помешает застрелить меня.

Это грязное дело. Плохое место для тела, так он сказал.

Я знаю, что следующая остановка будет подходящим местом, где можно оставить тело. Может быть, река.

Перепрыгивая через упавшее дерево, я спотыкаюсь и ударяюсь голенью о камень так сильно, что чувствую, будто моя кость сломана. Я слышу треск кустов позади меня и что-то еще — сирена! Я вскакиваю и продолжаю безумную гонку. Они найдут мою машину. Забудет ли он про меня и будет спасаться сам? Возможно, они появятся здесь вместе с собаками.

Я бегу, сражаясь руками с ветками перед собой. Остаться в живых.

Я слышу его позади. Это значит, что он тоже может слышать меня и, возможно, он достаточно близко, чтобы видеть меня в ярко-голубом свитере.

Сирена замолкает. Ее выключили или коп продолжил ехать? Я бросаюсь вправо, меняя направление, но снова слышу его. Не представляю где я, где шоссе, ничего. Все что я знаю, это то, что я должна выжить.

Когда я забегаю в более темную и густую часть леса, решаю разыграть свою последнюю карту. Я проскальзываю за ближайший ствол и стараюсь контролировать дыхание.

Я слышу, как он медленно приближается.

А потом ничего. Я снова прижимаюсь к бугристой коре, голень адски ноет от боли, пульс стучит в ушах. Мои потные пальцы обернуты вокруг баллончика с перцовым спреем, настолько старым, что я не уверена, работает ли он.

Это все, что осталось. Он где-то там, позади, только и ждет. Наблюдает. Я представляю его громадное мускулистое тело.

Я сглатываю, пытаясь вспомнить, откуда доносился последний звук от него. Два метра отсюда? Двадцать метров? Ожидание становится мучительным. Я оглядываюсь в поисках другого возможного оружия, может камня, чтобы ударить его, на случай, если перцовый спрей не сработает.

Ничего.

Рядом ломается ветка. Я напрягаюсь. Потом еще одна. Тихие шаги.

Затем его голос:

— Мисс Уинслоуууууу, — говорит он тихо. Это почти шепот. Я не должна была расслышать что-то настолько тихое, но у леса странная способность усиливать звук. Это заставляет меня задаться вопросом, слышит ли он, как колотится мое сердце?

Мое дыхание звучит хрипло в ушах. Я буду держать его под контролем.

Другой тихий хруст. До меня доходит, что я должна бросить что-то, чтобы создать звук в другом месте, отвлекая его, как это делают в кино, но я боюсь даже пошевелиться. Я проклинаю свою юбку без карманов — ни монет, ни ключей.

Подумываю о том, чтобы бросить свои очки. Я могла выбросить их, когда бежала через лес, но не могу с ними расстаться. Они — моя защита, а сейчас у меня так мало того, что может меня защитить.

Еще один шаг.

Он ближе.

Молчание.

Хруст.

Настолько тихо, насколько возможно, я нагибаюсь, поднимаю камень и бросаю его.

Он попадает в ближайшее дерево.

Я напрягаюсь от мягкого шелестящего звука. Долгое время я больше ничего не слышу.

И внезапно он передо мной. Я поднимаю баллончик, нажимаю на кнопку, и струя попадает ему прямо в глаза.

— Черт! — он хватает меня за плечи, кашляя и крепко закрыв глаза. Он не может видеть меня, но он все равно получил меня. Слезы текут по его щекам. Я пытаюсь вырваться из его хватки, но он все равно не отпускает. Стараюсь ударить его по яйцам, но в конечном итоге попадаю по его бедру. Он ругается и притягивает меня ближе.

Я чувствую, что мое горло сжалось, как будто не могу дышать. Мои легкие отчаянно нуждаются в воздухе.

Снова нажимаю на баллончик и попадаю ему на футболку. По-прежнему, с плотно сжатыми глазами, он прижимает меня к дереву своим огромным телом. Я корчусь и кручусь, но он, словно большой, теплый валун, давит меня, прижимая к дереву своим телом.

Я начинаю неконтролируемо кашлять, глаза слезятся. Кора дерева въедается мне в спину, он давит на меня своим телом, и я едва могу дышать. Он чувствует мою руку внизу, и когда нащупывает спрей, то забирает его из моей руки.

Он ослеп, или, по крайней мере, не может открыть глаза.

— Черт! — говорит он снова, бросая его.

Я стараюсь ударить его коленом, но все что я могу сделать, это наступить ему на ногу, дико корчась, хватая ртом воздух.