Заключённый волк (ЛП)

Мы снова направились вверх по гигантской лестнице, но Лайл больше не делал никаких обходов, а просто указывал на входы на двух этажах, которые мы проходили, и объяснял, что на них находится, говоря простым языком.

— Шестой уровень — Исправительный Центр и Библиотека. Пятый уровень — Спортзал — там вы можете заниматься в свободное время по вечерам, если вас не лишат привилегий за нарушения. Вход осуществляется с помощью сканера лица, и если вас не пускают, потому что вы вели себя как мудак, то двери не откроются.

— Приятно слышать, — пробормотала я. В спортзале мне очень нужно будет снять стресс, и я надеялась, что у них есть ринг для спарринга, чтобы я могла надрать кому-нибудь задницу и выплеснуть свою ярость.

Мы поднялись на четвертый этаж, Лайл вывел меня с лестницы, и мы прошли мимо огромной серой двери с нарисованной на ней кроваво-красной буквой «А».

— Душевая расположена в центре, и вы получаете доступ к ней по утрам и вечерам, чередуясь с другими блоками, чтобы помыться первыми.

Мы прошли мимо Блока B, а затем мимо душевых, где влажный, плесневелый запах задержался у меня в горле. Прекрасно.

Мы продолжали идти по длинному, серому, лишенному эмоций коридору, миновали Блок C и направились в самый конец коридора.

Мы остановились у огромной металлической двери с нацарапанной на ней красной буквой «D», которая преграждала путь дальше.

— Блок D, — объявил Лайл, как будто я не умела читать.

Гастингс отпустил меня, сняв цепь, соединявшую наручники, чтобы я могла свободно пользоваться руками, а четверо охранников отступили назад, давая мне немного пространства.

— Каждая камера рассчитана на двух фейри. Две койки, туалет и хорошая металлическая дверь, которая плотно запирается на ночь. В настоящее время в этом блоке пятьсот четырнадцать фейри и сто камер, что означает двести коек. Однако не все, кто претендует на камеру, хотят ее делить. Поэтому, если вы хотите получить койку, вам придется бросить кому-то вызов. Если вам это не удастся, вы будете спать в курятнике на нижней палубе, который, по сути, представляет собой большую старую клетку без матрасов и всего с четырьмя туалетами на двоих. Под открытым небом. Мы предоставляем одеяла, но, опять же, их не хватает, поэтому вам придется потрудиться, чтобы сохранить свое, особенно если вы не можете претендовать на койку. Очевидно, что спать под открытым небом с кучкой психованных засранцев не идеально, и существует довольно высокий процент ночных инцидентов для тех фейри, которые не могут обеспечить себе уютную камеру.

— Итак, просто чтобы прояснить. Когда я забираю камеру, я не обязана позволять кому-либо делить ее со мной? — спросила я, закатывая рукава комбинезона.

Минотавры зашушукались, словно мысль о том, что я могу претендовать на камеру, была безумием, а я усмехнулась про себя. Просто наблюдайте за мной, мальчики.

— Если вам удастся занять камеру и если вы сможете победить любого, кто попытается занять свободную койку в той камере, тогда нет, от вас не потребуется делиться. Но во всей тюрьме есть лишь несколько фейри, которым это удалось, так что я бы не стал вас обнадеживать.

— А есть ли камера, которую вы считаете лучшей в блоке? — сладко спросила я, потянувшись вверх, чтобы скрутить свои длинные волосы в тугой пучок, плотно заплетая их на случай, если какие-нибудь маленькие сучки вздумают потянуть за них.

— Я думаю, заключенным нравится вид с третьего этажа. Там, наверху, ночью не так громко слышны крики с нижней площадки, — сказал Лайл, глядя на меня с таким веселым видом, словно я понятия не имела, во что ввязалась. Но в этом он ошибался.

— Ну ладно, — сказала я, разминая руки, чтобы кровь прилила к пальцам. — Пойдемте.

Лайл развернулся от меня к панели на стене, а я наблюдала, как он прижал к ней руку, отпирая дверь импульсом своей магии.

Раздалось глубокое жужжание, и над дверью зажегся оранжевый свет, когда она отворилась и скользнула вверх, открывая доступ в блок камер.

Я облизала губы, рассматривая огромное открытое пространство, раскинувшееся передо мной. Фейри в оранжевых комбинезонах слонялись вокруг общего пространства, сидя на металлических скамейках для пикника, прикрученных к земле, или боксировали в дальнем углу, где толпа зрителей делала ставки на то, кто, по их мнению, победит.

Все было построено из бледно-серого металла, сверкавшего какой-то магией, которая, несомненно, придавала ему прочность. Металлические лестницы вели наверх к дополнительным проходам, по которым можно было попасть в камеры трех уровней.

Со своего места на земле я могла видеть лишь ряды темных дверных проемов, над каждым из которых кроваво-красной краской был написан номер.