Закодированная месть

Адвокат у Панкратова был из российских иммигрантов – холеный, лощеный, с аккуратной седой бородкой на сухом обветренном лице и на собственной шкуре познавший серьезность американских законов. Как-то однажды он признался, что его первая жена, решившая наказать его по-серьезному, решила отсудить себе его любимого терьера. В результате тот потратил на суд более ста тысяч долларов, но собаку все же вернул. Так что в бракоразводных делах дети и животные очень часто являлись орудием шантажа.

Но дело об опеке над сыном Никодим проиграл. Толстый и невероятно черный негр, будто приняв на себя все грехи своих клиентов, судья вдруг внял невразумительным аргументам адвоката противоположной стороны и объявил о своем решении передать Артема в опеку бывшей жене и, громко утверждая озвученное решение, стукнул молоточком по столу.

Отныне закон вступил в силу.

Не удерживавшись, Никодим выкрикнул судье нечто вроде:

– Вы еще пожалеете об этом!

Судья с любопытством посмотрел на странного русского, а потом строго поинтересовался:

– Интересное заявление… Вы угрожаете суду Соединенных Штатов Америки?

– Простите его, ваша честь, – немедленно поднялся со своего места опытный адвокат. – У моего клиента очень слабый английский, он хотел сказать, что он всецело согласен с решением суда.

Остановив неподвижный взгляд на Панкратове, федеральный судья произнес:

– Я бы посоветовал вашему клиенту серьезно взяться за изучение английского. В дальнейшем это позволит ему избежать очень крупных неприятностей. И еще вот что… я запрещаю ему приближаться к сыну ближе чем на сто метров.

– Ваше честь, мальчик очень привязан к отцу, для него это будет серьезной психологической травмой.

– Решение принято. Считаю, что присутствие отца будет негативно влиять на формирование личности мальчика…

– Насколько долго такая мера наказания, ваша честь? – уныло спросил адвокат.

– До тех самых пор, пока я не пойму, что господин Панкратов раскаялся.

С этой минуты за взрослением сына Никодим Панкратов будет вынужден наблюдать издалека.

* * *

В Нью-Йорке Никодим Панкратов пробыл еще четыре месяца.

Он потерял не только ребенка, но и социальный статус добропорядочного семьянина. Раскололась вдребезги его личная вселенная. Все его жизненные ориентиры, к которым он когда-то стремился, были опрокинуты, как кегли в кегельбане. Дважды Никодим пытался встретиться с сыном, но всякий раз его настойчивость прерывалась полицейскими, вызванными бывшей супругой по номеру экстренной службы. И оба раза ему пришлось просидеть в полицейском участке.

Сержант, оформлявший его задержание во второй раз, сочувственно произнес:

– Советую тебе больше не делать таких глупостей, парень. В третий раз ты можешь оказаться за решеткой. Это Америка, сынок! Здесь с тобой не станут вести разъяснительных бесед.

Следовало придумать нечто особенное, что придало бы его существованию смысл. И когда задумка оформилась в четко очерченный план, Никодим решил вернуться в Москву и навсегда оставить за спиной все сожаления.

Пришла пора действовать!

Глава 2 Самый лучший хакер, или Сто этажей счастья

В Америке было одиннадцать часов утра. Можно сказать, самое рабочее время: все сотрудники давно на своих местах и даже успели выпить по чашке кофе, чтобы придать начинаниям дополнительный импульс. Так что время действовать наступило. Но для начала нужно позвонить бывшей женушке, поинтересоваться, как у нее дела, вряд ли она обрадуется его внезапному порыву, но пусть потерпит, ничего с ней не случится.

Быстро набрав номер, Никодим невольно принялся отсчитывать длинные гудки, после пятого произошло соединение и трубка отозвалась детским голосом:

– Ало!

– Артем! – невольно радостно воскликнул Никодим, узнав голос сына.

– Кто это? – заинтересованно спросил мальчик.

– Это же я, твой папа!

– Папа… – В голосе ребенка прозвучала некоторая растерянность.

– Как ты живешь, сынок? – растрогался Никодим. Голос сына показался ему повзрослевшим.

– Папа, я скучаю по тебе, забери меня. Я хочу жить с тобой…

– А как же мама, – не сразу нашелся Панкратов, проглотив горький ком. – Она же тебя очень любит и будет без тебя скучать.

– А разве ты меня уже не любишь? – потускневшим голосом спросил ребенок.

– Я тебя тоже очень люблю, ты же знаешь… Но я сейчас нахожусь далеко, в России. Я не могу к тебе сразу приехать.

– Папа, я подожду. Когда ты приедешь?

Никодим Панкратов с силой зажмурил глаза, не хватало еще разрыдаться прямо в трубку. Как же объяснить ребенку, что он не может его забрать? Ему даже запрещено его видеть, не то чтобы приближаться. И прежние встречи, случавшиеся подле детского сада, были незаконны и являлись весьма существенным предлогом, чтобы взять его под арест. Благо что об этих визитах не знает его прежняя суженая, а то наверняка устроила бы ему телефонный разгром.

– Я не могу сейчас приехать, – выдавил из себя Никодим. – Понимаешь… Сейчас у меня много работы. Я приеду, как только освобожусь, ты же уже большой, сам все понимаешь… Лучше расскажи, как ты поживаешь.