Заколдованная лисица (СИ)

Сжав покрепче корзину, Хитоми бросилась в сторону дома, молясь про себя, чтобы этот взрыв ничего не значил. Последнее время их деревне и так не везло: они постоянно страдали от разбойников, которые решили обосноваться неподалёку. Так как их деревня была единственная в округе, а кушать хочется постоянно, бандиты начали пробираться в хранилища фермеров и воровать оттуда припасы.

Невольно возникла догадка, что этот взрыв — дело рук тех самым разбойников. Девушка знала, что они не пойдут к ним в лавку, ведь кого заинтересуют старые и пыльные вещи? Но внутри всё равно был неприятный, липкий, сковывающий движения страх. Людям свойственно думать о самом худшем варианте развития событий. То ли чтобы быть готовым ко всему, то ли чтобы потом вздохнуть с облегчением.

Когда Хитоми покинула лес, то чуть не упала на землю, настолько её поразило увиденное. Вся деревня была объята ярким пламенем; на фоне тёмного неба оно выглядело особенно ярким и каким-то ненастоящим, будто нарисованным. Багровые языки тянулись к небосводу и растворялись в нём мириадами искр. Иногда казалось, что они плясали над домами людей, будто бы насмехаясь над их страданиями. Девушка остановилась, не понимая, что ей делать и куда бежать.

— Милая!

Пока всё внимание девушки было сосредоточено на огне, она не сразу увидела мужчину, который приближался к ней. Вся его одежда была в пыли и в крови, будто он шёл из самого эпицентра взрыва. Хитоми окоченела, не смея сделать ни шага. Корзина выскользнула из рук и, высыпая на землю травы, так упорно собранные утром, упала на тропу. В горле запершило, а глаза защипало от слёз.

— Отец? — прошептала Хитоми, совершенно не узнавая в этом старике своего бодрого родителя, или отказываясь узнавать. — Что случилось? Ты ранен?

Сморгнув слёзы, девушка громко закричала, чтобы отец бежал быстрее, так как за ним следовали мужчины в чёрной одежде, на их лицах были надеты маски, поэтому понять, кто это, было невозможно.

— Быстро в лес! — крикнул отец, наконец, добежав до дочери. — У нас мало времени.

— Пап, что происходит? — всхлипнула Хитоми. — Это они напали на деревню? Зачем это делать? Мы бы и так отдали всё добровольно.

— Они пришли забрать наше с тобой наследство, милая. Это для тебя оно — пыльные безделушки. Знающие люди прекрасно понимают их ценность и осознают, какую мощь они несут. — Слова давались с трудом от полученных ран, но мужчина не должен был показывать дочери слабость, ибо сейчас только в нём она могла видеть опору.

— Я не понимаю, зачем разрушать деревню?

Девушка бежала с отцом не по тропинке, а сквозь кусты, чьи ветки больно били по лицу, царапая нежную кожу и оставляя красные отметины. От быстрого бега участилось дыхание, начинало колоть в боку и невероятно першить в горле. Хотелось остановиться и перевести дух. Бежать дальше уже не было сил. Но это было до того момента, как где-то позади не раздалось громкое: «Найдите и убейте старика. Девку не трогать». После этих слов Хитоми ощутила второе дыхание и готова была пробежать ещё не один десяток километров.

Отец, к удивлению, резко затормозил и обернулся.

— Времени совершенно нет. Мне так жаль, доченька, я подвёл тебя.

— Пап, мне страшно, — призналась она, чувствуя, как слёзы стекают по щекам. — Что происходит?

— Эти люди хотели забрать наше наследие, но я им помешал, — ответил мужчина, доставая из кармана старый свиток. Хитоми уже видела его раньше, но он совершенно её не заинтересовал, потому что был пустым. — Мне пришлось взорвать нашу лавку, дабы сохранить тайны. Но они в отместку подожгли дома.

— Почему ты не отдал им всё? — со слезами на глазах спросила девушка. — Почему?! Теперь они убьют нас и всех жителей деревни! — она перешла на крик, отец тут же оказался рядом, закрывая её рот рукой.

— Тише, милая. Поверь, это был единственный выход.

Папа убрал руку и сделал шаг назад, открывая свиток. Как и ожидалось, он был пустым. Но стоило отцу провести рукой над желтоватым от старости листом, как там стали появляться незнакомые символы. Хитоми совершенно не понимала, что сейчас происходит: её мозг отказывался обрабатывать полученную и увиденную информацию.

— Ты владеешь чакрой?

— Это магия, древняя и почти забытая всеми. Я хотел рассказать, когда тебе стукнет восемнадцать лет, но не успел, — с этими словами отец разорвал рубашку, демонстрируя глубокую рану, оставленную острым лезвием. Обмакнув пальцы в крови, он принялся рисовать на лбу дочери узоры, как было показано в свитке.

— Что ты делаешь?

Хитоми дёрнулась, но отец схватил её за предплечье, заставляя тем самым стоять на месте. Сейчас он больше походил на безумца. Глаза были широко открыты; он постоянно оглядывался, всматриваясь в кусты. Дыхание было частым и глубоким, словно ему не хватало кислорода. А ещё его странные действия. На лице девушки отразилось отвращение: ей было неприятно чувствовать тёплую чужую кровь на своей коже. Хотелось оттолкнуть папу и хорошенько вытереть лицо, но тот был слишком настойчив.

— Спасаю тебе жизнь. В тебе течёт моя кровь — это значит, они сделают всё, чтобы заполучить тебя.