Заколдованная палата

— Хочешь я с тобой встану в пару?

Митя помедлил с ответом. На крыльце появилась Минна Эриковна.

— Мальчик с палкой! Трубин! Я не разрешаю тебе идти на экскурсию на дальнее расстояние. Это вредно.

— Сама вредная, — тихонько сказала Ида.

— Я останусь, мне, пожалуй, будет трудно успевать за вами, — ответил Митя, не глядя на Марксиду.

В это время няни вынесли во двор «кресло-сани» с закутанным в одеяло Сашей.

— Ну вот, мы погуляем вместе с Сашей по парку, — двинулся к нему Митя.

— И я с вами! — крикнул Леня. Ему на ходу няня завязывала шарф, держа концы, как вожжи. — Я сделал уроки! Меня отпустили! — рвался из няниных рук Леня.

— Светлана Ивановна! Можно и мне остаться? — попросила Марксида. — Мите будет не легко одному катать сани, так мы вместе, а нянечку отпустим…

— Что же это всем захотелось остаться?..

— Ну, пожалуйста, — попросил Саша.

— Ладно, оставайтесь…

Светлана Ивановна почему-то вздохнула и вывела ребят из ограды.

Ляля очутилась в самом конце колонны и пошла между Валерочкой и Фредиком.

Валерочка надел свою теплую шапку, а берет уступил Фредику.

В своих невероятных бутсах, с воротником, поднятым до красных оттопыренных ушей, в стареньком полупальто, но в берете и узких брючках, Фредик имел хоть и обшарпанный, но все же модный вид. Оба были чрезвычайно польщены вниманием Ляли. Валерочка немедленно достал из кармана «Мишку» и угостил Лялю. А Фредик погладил манжет ее красивого пальто и сказал:

— Какая симпатичная кошечка!

— Кошечка? — захохотала Ляля. — Каждая такая «кошечка» стоит по сто рублей за шкурку. Здесь — сто, — показала она на узенькую горжетку вокруг шеи, — и здесь, и здесь — по сотне, — сунула она свои манжеты к самому носу Фредика.

Он широко открыл рот и вопросительно взглянул на Валерочку.

— Правда, это дорогой мех, норка, — подтвердил Валерочка, — у моей мамы есть такое пальто.

Все трое очень довольные друг другом, шли и болтали с таким видом, как будто они никакого отношения не имеют к этим идущим впереди парами ребятам.

Светлана Ивановна поравнялась с ними:

— Не отставайте, подтянитесь.

Она шла рядом, прислушиваясь к разговору. Ляля рассказывала про кино, которое она смотрела последний раз в Москве. Ей очень понравилась замечательная девочка Эстелла. Она презирала мальчишек, а те в нее влюблялись и были готовы на все. Даже дрались из-за нее!..

Глава тринадцатая. Весна идет

Няни осторожно спустили кресло-сани со ступенек широкой лестницы в парк, на аллею. Они еще раз хорошенько укутали Сашу и, с разрешения Надежды Сергеевны, поручили его Марксиде.

Она легко сдвинула сани с места и покатила. Митя пошел рядом, а Леня, подпрыгивая, мчался впереди всех по аллее старых тополей.

Все трое молчали. Саша с наслаждением вдыхал живительный весенний воздух, щурился от яркого солнца и слушал мягкое шуршание мокрого снега.

Он радовался идущей весне.

На холмике, на самом-самом бугорочке, снег растаял совсем. Видна черная земля, и если приглядеться, то можно увидеть над ней пар, словно земля дышит.

— А у стволов деревьев, у самого основания — воронки, и в них — вода. А вот у самых полозьев — ключик… выбился наружу и буль-буль-буль…

— Может, это тот железистый ключ, который когда-то двести пятьдесят лет тому назад увидел Петр Первый? — спросила Марксида.

— Ну что ты, — засмеялся Саша, — тот ключик живет вон там, — он показал на красивый павильон, белеющий сквозь черный узор ветвей. — Его пьют от печени.

— А что это рассматривает Леня у того старого пня?

Когда они поравнялись с Леней, он показал им на снегу каких-то червячков.

— Это снежные черви, — объяснил Митя, — личинки жуков-мягкотелов.

На обочине, под кустиками орешника, они увидели целый рой комаров. Комары вяло кружились вокруг прошлогодней листвы.

— Комары — зимой?! — удивился Леня.

— На солнышко вылезли, все любят солнышко…

Ребята, щурясь, улыбнулись солнцу, и неприятный осадок в душе Мити от эпизода с Лялей растаял, как снег пол полозьями Сашиных саней.

В этот день ранней весны в парке пахло снегом, талой землей, прелыми листьями. Леня мчался вперед и поминутно возвращался с вопросами.

— Что это? — спрашивал он Митю, показывая ему красивый узор на снегу из каких-то неизвестных ему легких, Как перышко, и узеньких листочков, похожих на крылья стрекоз.

— Семена «летучки». Здесь много липы…

— А это что? — показывал снова Леня сухую веточку с черными ягодками.

— Это ягодки ольховые. Их есть нельзя, — терпеливо объяснял Митя.

— А как зовут эту птичку? — закинув голову и чуть не роняя шапку, спрашивал Леня.

Все трое остановились и тоже смотрели ввысь, отыскивая среди ветвей крохотную юркую птичку.

— Это поползень…

Вдруг где-то на большой высоте послышалось дробное:

— Тук-тук-тук-тук…

— Дятел! Знаю! Это дятел! — кричал Леня. И все трое спешили на звуки, чтобы отыскать и увидеть его. Это было нелегко, так как оперение дятла почти не отличалось от коры деревьев.

— А зачем он все долбит и долбит? — спрашивал Леня.