Заколдованная планета

Двадцатое столетие… Люди поднялись в воздух, овладели электроэнергией, скальпелем физических опытов рассекли на части атом… И две мировые войны, самые страшные за всю историю человечества. И все это на Земле, где доброта возведена в канон. Что же говорить о планетах, где в канон возведено зло? Есть же, наверное, такие планеты. И эта девочка, сама еще не понимающая, что она открыла, обижается, что ее не оставили дежурить у чужого корабля…

Сергеев вздохнул, отошел от книг и, включив микрофон, приказал всем собраться в зале.

КОМИССИЯ ПО КОНТАКТАМ

Сергеев и сам не ожидал, что ему так трудно будет подняться на возвышение за председательский стол. Сотни глаз в напряженной тишине смотрели на него. Сотни глаз, выражающих одну мысль…

Положив принесенные с собой предметы на стол, начальник отряда оглядел зал, намеренно затягивая паузу. Он так и не успел подготовиться к разговору, привести себя в то волевое состояние, когда чувствуешь, что добьешься своего, и поэтому начал резче, чем намеревался:

– Давайте договоримся сразу: менять свое решение я не буду. Да это и не моя прихоть. Есть такая вещь, как «Инструкция по контактам», – Сергеев поднял со стола небольшую книжку, – в которой прямо сказано, что общение с инопланетянами, а также осмотр всех принадлежащих им предметов может производиться только специальной комиссией, назначаемой Ученым Советом Академии Космических Работ… Что такое, Буслаев, вы опять чем-то недовольны?

– Да, недоволен, – прогудел Василий, неуклюже вылезая из тесного кресла. – Вы упустили из виду, что мы тоже изучали эту инструкцию и даже сдавали по ней экзамены в АКР, прежде чем отправиться на Такрию. И я еще не забыл пятнадцатый параграф, в котором сказано, что первичный осмотр всех предметов неустановленного происхождения производится комиссией из членов отряда под председательством начальника. А уж потом эти предметы, если будет установлено их неземное происхождение или происхождение вообще не будет установлено, передаются в Ученый Совет АКР. Я понимаю, что делаю изрядную натяжку, поскольку астролет явно инопланетный, так что ничего неустановленного тут нет. Но формально-то мы имеем право… Тем более, что до рейсового звездолета еще десять дней. А пока он довезет рапорт в академию, пока явятся эти высокоученые мужи… В общем, я предлагаю осмотреть корабль самим и составить описание, чтобы комиссия еще на Земле могла подготовиться.

– Правильно! – поддержал кто-то из зала.

– Чепуха! – возразили в другом конце. – Мы в этом совершенно не компетентны.

– Но ведь интересно же, ребята…

– Да и что тут особенного? Ну, зайдем, посмотрим и уйдем…

– Нельзя, поймите же вы наконец! Мы можем таких дров наломать…

Сергеев с улыбкой наблюдал этот разнобой мнений. Все идет как надо. В конце концов коллектив придет к однозначному решению. Он перевел взгляд на все еще стоящего Буслаева и поднял руку, прекращая шум.

– Что вы надеетесь увидеть на корабле и что собираетесь описывать?

На это у цивилизатора оказался четко подготовленный ответ:

– Наконец-то человечество столкнулось с цивилизацией, стоящей на равной, а то и высшей ступени развития. Жаль, конечно, что они давно погибли, но корабль-то остался. Вот он, рядом. Остались приборы, карты, книги или другие средства информации. Человечество почерпнет для себя много нового и полезного. И поскольку мы открыли этот астролет, нам по праву принадлежит честь первыми войти в него.

Цивилизатор сел, и Сергеев почувствовал, что его слова убедили многих. Убедили не логикой, ее-то как раз не было, а той эмоциональностью, которая так часто в спорах побивает все остальные доводы. Сможет ли он найти слова прямо противоположные, но несущие не менее убедительный эмоциональный заряд? Нельзя же признаться, что он просто боится? А впрочем, почему нельзя? Если понадобится, он скажет. Даже больше, он обязан это сказать. Но пока он сказал другое.

– Почерпнет много нового, говорите? А ну-ка подойдите сюда, Буслаев, покажите, как это делается.

Василий пожал плечами, но поднялся к столу.

– Представьте себе, что вы уже побывали в корабле и вынесли оттуда вот этот прибор. Определите, для чего он служит, какие принципы заложены в его работе, что мы можем почерпнуть. Предположим, что это изделие не стреляет и его можно безнаказанно вертеть в руках.

Цивилизатор осторожно взял в руки прибор совершенно непонятного назначения. На одном конце бронзовой подставки была закреплена градуированная дуга, на другом – подвижная стрелка. Стрелка скользила по дуге. Ясно было, что прибор определяет углы… А может, что-то другое? Повертев прибор так и эдак, Василий взлохматил бороду и задумался.

– Ну, ну? – торопил профессор.

– Сложная штука… Углы находит, – неуверенно пробормотал Буслаев, чувствуя себя очень неуютно под пристальными взглядами всего зала. То, что казалось таким легким и интересным, оборачивалось совершенно неожиданной стороной. – А-а-а… понял. Вы все-таки побывали в астролете и захватили там это. Вот видите, а нам запрещаете.

Сергеев рассмеялся и отобрал у него прибор.