Заколдованный круг

На этот раз горничная начала задавать вопросы. Но Рив прямо назвал себя, соврал, что они договорились с Тер ехать к Робену, но Рив вчера не смог, поедет сегодня и просто хотел убедиться, что Тер уже там.

Горничная подтвердила, что госпожа уехала еще вчера, и пробудет у господина Робена до понедельника, так что он может спокойно ехать.

Дон был подавлен окончательно. Жалкие остатки надежды на возможное недоразумение разлетелись в прах.

Они шагали по дождливым улицам. Дон, засунув руки в карманы, подняв воротник пальто, с непокрытой головой. Рив, закутав шею толстым шарфом, слегка прихрамывая, семенил за ним.

Они прошли километры и километры под холодным осенним дождем. Дону даже не пришла в голову мысль сесть в автобус, а Рив не решился предложить.

Пришли на вокзал.

Дон зашел в будку автомата, долго листал толстый телефонный справочник и что-то записывал на бумажке.

Потом молча направился к кассам. Рив так же молча ковылял за ним.

Часа через полтора они вышли на захудалой пустынной станции и, сев в автобус, покатили по шоссе.

Они сошли с автобуса в маленьком городишке, на площади, на которую выходила аптека с большой рекламой фирмы «Здоровье» на витрине.

Потом, справившись в кафе на углу, долго шли по шоссе, свернули на лесную дорогу, где пахло мокрой корой и мокрой землей, прелыми листьями, увядшей, примирившейся со смертью зеленью.

Наконец остановились.

Лес кончился, и справа в долине, куда вела частная дорога, о чем свидетельствовала надпись на столбе, открылось глазам имение, принадлежавшее отцу Робена.

На асфальтированном дворе стояло всего три машины, в том числе кремовый «бьюик» с поднятым на этот раз верхом.

Дон долго молча смотрел на открывшуюся перед ним картину. Потом толкнул Рива локтем и, словно кто-то мог их подслушать, шепнул:

— Эх! Три машины! Это не уик-энд, не вечеринка, не съезд гостей. Понял? Они одни там. Он и Тер, и больше никого, ни-ко-го! Понял? Вот пойду и прихлопну их! — Дон горько рассмеялся. — Выпущу им кишки, или придушу, или…

— Да ты что?! Ты что?! — Рив испугался. — Перестань говорить глупости. Пойдем. Пойдем отсюда. Не связывайся. Сейчас зайдем в одно место, и, клянусь тебе, все забудешь…

Рив повез Дона в дом, где в подвале, в клубах сизого дыма, сидели на деревянных стульях за деревянными столами юноши и девушки и курили.

Рив быстро распечатал пачку, достал сигареты. Вставив одну из них в зубы Дону, а другую себе, щелкнул зажигалкой.

Дон не сопротивлялся. Его охватило глубокое равнодушие. Ему было все все равно. Были безразличны этот подвал с фосфоресцирующими красками, эти юноши и девушки, погруженные в сновидения, суетящийся Рив и сигарета, которую Дон сжимает в зубах.

Какое все это имеет значение? Тер он потерял. А остальное… остальное пустяки…

Он затянулся. Знакомое головокружение, знакомая горечь, тяжесть в голове.

И знакомое теперь чувство отрешенности!

Как же светятся краски на стенах! Как светятся головы всех этих девушек и ребят, горят, пылают, огненными языками мечутся по подвалу, исчезают и вновь возникают…

Опять, как тогда, перед Доном разверзается пропасть, на дне ее мрак, клубятся на страшной, на чудовищной глубине черные облака… И он летит туда, парит, подхваченный ледяным ветром, кружась все быстрей и быстрей…

Наконец проваливается в забытье.

Глава XI ЛЕГКИЙ ПУТЬ, ОБЕРНУВШИЙСЯ ТЯЖЕЛЫМ

Вряд ли Дон думал в тот вечер (если вообще в состоянии был думать), что, став на самый легкий путь борьбы с трудностями, он начинает путь бесконечно-тяжелый.

Он, разумеется, понимал, что с трудностями, препятствиями, невзгодами люди борются по-разному.

Одни смело идут им навстречу, чтобы сразиться в честной борьбе. Другие обходят стороной, хитрят, стараются обмануть, а в конечном итоге обманывают лишь себя. Третьи бегут, уходят от трудностей, наивно полагая, что от препятствий можно скрыться, что они сами исчезнут с дороги.

И наверное, человек не должен, не имеет права оставаться в стороне, видя зло, отказываться от своего счастья, не шевельнув пальцем, чтоб его удержать.

Только вот не у всех есть силы для борьбы. Силы или уменье…

Если человек силен, он останется сильным при любых обстоятельствах; если слаб, то не сегодня, так завтра неблагоприятные обстоятельства сломят его. Разве можно всю жизнь рассчитывать только на благоприятные?..

Кто был виноват, что так произошло с ним? Тер? Рив? Родители? Университет, тренер, друзья, приятели? Дон не искал ответа. И уж наверняка не возлагал вину на жизнь, что окружала его.

В ту ночь он но вернулся домой. Лишь на следующее утро позвонил отцу, объяснил, что был за городом, что неоткуда было звонить, что идет на тренировку, к вечеру вернется.

— Хорошо, сынок, тебе видней.