Заколдованный круг

— Да? Так вот я тебе прочту маленькую лекцию. Пришел за советом, так слушай. Ты знаешь, что сказал наш уважаемый глава государства о наркомании? Что «проблема приняла размер национального бедствия». Понял? В нашем городе от наркотиков умирает более трех тысяч человек в год. Из них три четверти — школьники. На этих смертях хозяева наркотического бизнеса имеют в год больше двух миллиардов. Ведь, чтоб обеспечивать себя «зельем», наркоману нужны десятки тысяч в год. Где твой приятель — ты говоришь, он студент — и ему подобные возьмут такие деньги? Могу ответить. Грабят и убивают. Больше половины всех преступлений в нашем с тобой благословенном городе совершают наркоманы. Так что в этом деле одним убийством больше, одним меньше — никого не интересует. Тем более, полицию. Как ты думаешь, будут все эти «пушеры» и стоящие за ними синдикаты мелочиться, зарабатывая миллиарды? Будь покоен, в карман полиции не один миллиончик свалился. Ты же сам говорил, что когда твой приятель обратился к полицейскому, тот послал его подальше. Так? Ну вот, он кое-что наверняка от того «пушера» имел. А какой-нибудь О'Кин, начальник отдела полиции, который борется против наркомании (у нас, кстати, в университете его дочь учится), тот уже не от мелких толкачей, а от главных заправил и не кое-что, а десятки тысяч получает. Будь уверен…

— Ну уж…

— Да не «ну уж», а точно! Так что пойдет твой приятель в полицию, его же и упрячут. Тут ничего не сделаешь…

— Что ж, — растерянно спросил Дон, — так, значит… (Неужели и Артур ничего не может посоветовать?)

— Нет, не значит! — Артур поднялся и стал расхаживать по пустынному холлу. — Не значит! Твой приятель должен все это написать в газеты.

— А напечатают?

— Десять не напечатают, одиннадцатая поместит! Пусть на митинге выступит. Я могу организовать. Можно написать письмо всем членам парламента. Пойти в тот район и устроить пикетирование этого бара. Словом, привлечь внимание, поднять шум, чтоб люди знали. Чтоб «пушеры» попритихли, чтоб полиция вынуждена была хоть что-то делать. В конце концов, там есть и честные люди! Словом, бороться, сражаться!

— Погоди, — Дон сам не рад был теперь, что обратился к Артуру, — а приятеля моего тем временем возьмут за жабры, привлекут за клевету, потянут в полицию — ты же сам говорил — или «пушеры» его же и прихлопнут.

— Вполне может быть, — спокойно заметил Артур. Теперь вскочил Дон.

— То есть как? Благодарю покорно! Приятель у меня совета спрашивал, как других спасать, а не себя гробить!

— Вот что, Дон. В нашей стране, если хочешь бороться за правду, за справедливость, против всяких мерзавцев — рискуешь головой. Уж тут ничего не попишешь. Пока у нас такие порядки, пока у нас распоряжаются не те, у кого больше здравого смысла в голове, а те, у кого больше золота в банке, так и будет. Хочешь не хочешь, делай выбор, Дон.

— Я сказку приятелю…

— Оставь приятеля в покое, — Артур досадливо поморщился, — и не считай меня за ребенка. Подумай о том, что я тебе сказал, и сделай выбор. Ты, сдается мне, честный парень Дон; если хочешь остаться таким, ни ЛСД, ни марихуана тебе не помогут. От жизни не убежишь. Запомни! — Артур посмотрел на часы. — Одну лекцию ты прослушал. Пора идти на другие. Сейчас будет звонок, — и, помахав Дону рукой, он направился к аудиториям.

Дон, растерянный, остался стоять посреди пустынного холла.

Возвращаясь домой, Дон уже понял, что «приятель» никуда не пойдет — ни в какую полицию. Все как один говорят, что это бесполезно. Бороться? Нет уж, пускай Артур борется! Если ему нравится сидеть в тюрьме, вылетать из университета, попадать в больницу с проломленной полицейской дубинкой головой. Вот тогда из-за этих кафетериев была заваруха, Артуру будь здоров досталось. Уж Дон как-нибудь обойдется…

Он почувствовал некоторое облегчение. Значит, с этим вопросом все ясно.

Как бы еще с «зельем» расстаться? Теперь Дон уже не мог обходиться без «чего-нибудь» — пожевать, покурить, поглотать. А главное, поколоть. Но в дни встреч с Тер колоть он не мог, приходилось ограничиваться марихуаной. И это становилось все трудней. Дон ловил себя порой на мысли, что с удовольствием сократил бы очередное свидание, чтоб успеть в привычный подвальчик или на квартиру к новым знакомым.

Но так не получалось. Опи расставались поздно. Дон понимал: наступит момент, когда придется решить, видеться ли с Тер реже, или в дни свиданий не ночевать дома, чтобы успеть потом в подвал. Но как? Как объяснить родителям? Как объяснить Тер?

Погруженный в невеселые мысли, он вернулся домой. В столовой сидел отец. Лицо его почернело, глаза смотрели затравленно. Он молча уставился на Дона.

— В чем дело, отец? Что с тобой?

— Со мной? Ничего, сынок… — Голос отца звучал глухо. — Почитай, это тебе. — Он указал на голубой конверт, лежавший на столе.

Дон взял конверт, вынул листок: «Вам надлежит явиться в пятницу к 9 часам в главное полицейское управление по адресу… в отдел по борьбе с наркотиками, к старшему инспектору…»

Буквы плясали перед Доном, листок выпал из рук.