Заколдованный участок

– Не буду отрицать, – сознался Нестеров. – Хотя ничего удивительного в моем предложении нет. Понимаете, я хочу остаться на некоторое время. Отдохнуть и вообще. А вы уезжаете, значит, можете продать дом. Так я бы купил.

– Неужели? Дешево не продам, не надейтесь.

– Договоримся!

– Наличными дадите?

– А какими же?

– Как-то неожиданно... Подумать надо. А вы вчера, когда сеанс был, на меня смотрели?

– Я на всех смотрел.

– Ничего не почувствовали?

– А что я должен был почувствовать?

– Откуда я знаю? В общем, подумаю еще, ладно?

– Подумайте, конечно...

Нестеров видел, что женщина уже согласна, но опасался торопить удачу. Удача ему сегодня важней в другом деле.

В действительности не так всё просто было с Клавдией-Анжелой. Казалось бы, теперь ее решение уехать только окрепнет: вон как удачно складывается, дом хотят купить! Но это ее и насторожило. И это понятно, это по-нашему: вот я, к примеру, собираюсь поменять квартиру, или работу, или жену. Я мучаюсь и сомневаюсь. Я принимаю решение: поменять. И вдруг приходит посторонний человек и говорит: а не поменять ли тебе то-то и то-то? И я, уже принявший решение, начинаю опять сомневаться. Непонятно? Пример проще: я иду и вижу рубль. Я собираюсь его поднять. И тут слышу голос: «Подними!» Ясное дело, я тут же озадачусь: нет ли подвоха?

Поэтому Клавдия-Анжела застыла в раздумье – и стояла так долго, Нестеров за это время успел дойти до клуба и уже стучал в дверь.

15

Стучал в дверь именно Нестеров.

Его впустили.

– Ну как? – спросил он.

– Всё так же.

– Ваше мнение, коллега? – поинтересовался Нестеров, увидев Вадика.

Тот решил, что в этом обращении заключена ирония, и защитился сугубой серьезностью и деловитостью.

– Я по другой специальности. Думаю, надо везти в больницу.

– А с зарплатой как быть? – воскликнул Юлюкин. Андрея Ильича заботило другое (хотя и зарплата заботила).

– Тут еще есть надежда, что очнется, – сказал он, – а в больницу попадешь... Знаем мы наши больницы! Пробуйте еще, Александр Юрьевич.

– Попытаюсь. Кстати, Андрей Ильич, покупку дома и участка у вас надо оформлять?

– Какого дома? Какого участка?

– Я хочу купить у вашей продавщицы, она уезжает.

– Кто уезжает? Клавдия? С каких это пор?

Нестеров пожал плечами.

– Ничего не понимаю. Ладно. Это потом. Действуйте.

Нестеров начал действовать.

Он встал напротив Льва Ильича и молча смотрел на него в упор. То ли от духоты, то ли от напряжения он весь взмок.

Но и по лицу Льва Ильича обильно тек пот. Глаза при этом были широко открыты и не мигали. Казалось, он играет в переглядки с Нестеровым.

Андрей Ильич прошептал:

– Он потеет – это хорошо?

– Не знаю, – сказал Вадик.

– Конечно, хорошо, – решил Юлюкин. – Плохо было бы, если бы захолодел.

– Отойти всем!.. – приказал вдруг Нестеров. – Или нет... Постойте здесь. Я сейчас.

И он стремительно ушел за кулисы.

– Куда это он? – растерялся Юлюкин.

– У человека свои методы... – с сомнением ответил Вадик.

А Нестеров за кулисами, закрыв глаза, тихо шептал:

– Всё в порядке. Всё отлично. Я всё могу и всё умею. Главное – держать себя в руках. В руках. Руки теплые и тяжелые. Тяжелые и теплые, трудно поднять... Очень трудно. Тяжелые и теплые руки. Правая рука становится совсем горячей. Поднимается. Ощущение покоя и равновесия...

Он поднял руку, поднес ладонь ко лбу – рука оказалась холодная и влажная. Ударив кулаком по стене, он постоял еще немного и вернулся.

– Извините... Придется отложить до утра.

– А нам что делать? – спросил Андрей Ильич. – Сейчас народ соберется у администрации, потом пойдет нас искать – и найдет! И что будет?

– Есть план! – сообразил Юлюкин. – Надо Льва Ильича спрятать вон там, за сценой. И сказать, что у него обострение язвы и он уехал в город на день-другой. Болезнь у человека, это они поймут.

– Тогда, может, и это поймут? – указал Вадик на Льва Ильича, имея в виду его состояние.

– Это не поймут, – со знанием дела сказал Юлюкин. – Увидят, скажут: живой, дышит, здесь присутствует – пусть выдает как хочет. Или заставят нас выдавать. Народ у нас иногда очень твердый...

Решили последовать его совету. Подняли Льва Ильича, довольно тяжелого, надо сказать, и, осторожно кантуя, потащили за кулисы. Там усадили в кресло.

– В окна могут увидеть, – указал Юлюкин на два больших окна, лишенные штор.

– Закрыть, – предложил Вадик и принес скатерть.

– На два окна не хватит, на одно – и то до половины. А больше ничего нет.

– Его закрыть, – уточнил Вадик.

Что ж, накрыли Льва Ильича. В таком виде он стал очень похож на памятник накануне торжественного явления публике.

Андрей Ильич распорядился:

– Дежурим по очереди: сначала Юлюкин, потом я, потом Вадик. Мне хоть немного сейчас поспать надо.

– Я тоже могу, – предложил Нестеров.

– Вам необходимо набраться сил, – отказался Андрей Ильич.

Отставив Юлюкина на дежурстве, они по одному расходились из клуба.

Но Нестеров успел издали расслышать, как Андрея Ильича кто-то всё же перехватил.

– Эй, начальство, почему администрация весь день закрыта? Зарплата где?

– Имей совесть, Лев Ильич заболел, в район уехал! Завтра будет. Или послезавтра...

– А машина-то его тут!

– Его на скорой увезли!