Заколдованный участок

– Да нет, – сказал Вадик. – Мы имеем в виду психологический портрет! – и глянул при этом на Нестерова: дескать, не вам одному известны такие тонкости. Впрочем, Нестерова такое посягновение на его профессию не только не взволновало, но даже и не заинтересовало. Он внимательно разглядывал в своем стакане мутную жидкость, что в меню значилась как компот из сухофруктов, и, похоже, сравнивал ее с аналогичной жидкостью советских времен, вряд ли находя отличия. На вкус сравнить не решился.

Андрей Ильич упростил вопрос Вадика:

– Мы имеем в виду: на что он клюет, извините?

– Клюет – это вы точно сказали. На рыбалку клюет! – сказала Пружина, и Андрей Ильич радостно подмигнул Нестерову: а я что говорил? – Большой мастер этого дела, – продолжала Пружина. – Если его уговорить поехать к вам на рыбалку, да баньку после этого, да с женщиной его симпатичной познакомить, он насчет, как бы это сказать... насчет любви большой специалист... и – дело сделано! Ну, может, и наличными сунуть ему: любовь-то пройдет, а деньги останутся.

– Лучше бы без этого обойтись, – сказал Лев Ильич.

– Обойдемся! – обнадежил его брат. – У нас психологическое оружие есть!

Нестеров поморщился, а Пружина вгляделась в него и вдруг воскликнула:

– А вас я знаю! Вы к нам приезжали лет десять назад, сеанс проводили. Но, между прочим, мне только хуже стало.

– Вы ошиблись, – сухо сказал Нестеров, встал и пошел к выходу.

Пошли за ним и Андрей Ильич с Вадиком.

– Что ж, – теплым голосом сказал Лев Ильич, оставшись наедине с Ольгой Яковлевной. – Спасибо за совет, Оля. Ты нам только покажи его.

– А чего показывать: у него на двери написано – Мишаков.

– Вот тоже жизнь... Поговорить по-человечески некогда, – коснулся личного Лев Ильич.

Пружина усмехнулась.

– Понимаю. Дело превыше всего. Эх, мужики... Придет старость, начнете вспоминать, сколько счастья мимо ваших рук прошло из-за ваших дурацких дел, жалко станет – а поздно уже. Рад бы, как говорится, да уже нечем, извини за юмор. Ну ладно, пошли, работать пора!

Они подвезли Ольгу Яковлевну обратно к администрации, а сами выждали, чтобы не вызвать подозрений, и тоже пошли в здание, нашли кабинет Мишакова и остановились перед ним в нерешительности.

5

Они нашли кабинет Мишакова и остановились перед ним в нерешительности.

А Мишаков был не один, Мишаковых было двое. Потому что к нему приехал в гости брат Алексей Петрович. Алексей Петрович был старше Александра Петровича и очень похож внешне, но роль старшего брата издавна играл как раз младший, Александр. Он всегда был энергичней, решительней и честолюбивей. Старший, хоть и жил в областном Сарайске, но не продвинулся дальше начальника почтового отделения – должность, прямо скажем, не мужская. А младший, хоть и уехал в районный Полынск, достиг здесь больших успехов, административно продвинулся и впереди видел высокие должности не районного, а губернского масштаба. Мишаков-младший сейчас хлопал по плечу Мишакова-старшего и хвалил его:

– Молодец, что приехал! Жаль, что утром, у меня сейчас не продохнуть.

– Поезд так приходит... – улыбался старший Мишаков, любуясь порывистым младшим братом и оглядывая его просторный кабинет.

– Ну, как ты вообще? – заботливо спросил младший. – Выглядишь неплохо!

– Да уж. Язва у меня, – ответил старший.

– Чем лечишь?

– А, лечи не лечи – одна разница...

– Ясно. По работе продвинулся?

– А, продвигайся не продвигайся, одна разница... – и тут стоял на своей жизненной позиции старший. – Да и зачем? Сам себе хозяин.

– Встряхнуться тебе надо! – воскликнул младший Мишаков. – Ничего, сейчас позвоню кому-нибудь из своих полевых командиров – будет тебе сегодня и рыбалка, и банька!

– Да я не рыбак...

– А что без жены приехал – отдельное спасибо, извини, хоть она у тебя и хорошая женщина.

– Она будет, – сказал старший. – Работа задержала. Попозже приедет.

– Ну приедет так приедет, ее моя Валя встретит, а мы пока с тобой по-братски, по-мужски... В наших селах такие, я тебе скажу, водятся экземп– ляры!..

И младший Мишаков начал описывать старшему, какие в наших селах водятся экземпляры. Но тут его прервал звонок телефона. Потом другой. Потом третий. Рабочий день разгорался.

– Видишь, что делается? – пожаловался младший Мишаков. – Ты иди пока на воздух, мы тут садик образовали у администрации. А я срочные дела решу, всё организую – и присоединюсь. Или даже так: тебя возьмут, а я чуть позже подрулю. Ее?

– Ее, – кивнул старший Мишаков.

– Ну и о’кей тогда! Отдыхай!

И старший Мишаков вышел.

6

Старший Мишаков вышел, братья Шаровы и Вадик, узнав его по описанию Пружиной (то есть приняв его за младшего брата), растерялись. Очень уж много народа вокруг. Да и не ожидали они, что он вдруг выйдет из кабинета. И Мишаков беспрепятственно ушел вдаль по коридору.

А начальственный брат распоряжался по телефону:

– Але, Петриченко? Как жизнь? Я чего звоню: давно в гостях у тебя не был. Ну. Не один, само собой. Нет, с братом. Значит, ассортимент обычный: рыбалочка, банька, красавицы твои расписные... Нюша помнит меня еще? Ну, я ей напомню!