Заколдованный участок

– Извините... Айм сори...

А Люба угощала, накладывала и наливала, но видно было, что какие-то мысли не дают ей покоя. Встала, подошла к окну, говоря:

– Яблоня эта мне весь свет загородила, срубить ее, что ли? Александр, вы как думаете? – и взглядом попросила Нестерова подойти. Американец, увлеченный едой, не обратил на это внимания.

Глядя в окно, Люба сказала Нестерову:

– Вы вот что. Вы спросите его сразу, он собирается Наташку тоже взять? Я без нее не поеду.

– Люба, рано такие вопросы задавать.

– Ничего не рано. Я это сразу понять должна, иначе вообще тогда никакого разговора!

– Спросите сами, я переведу.

– Неудобно. Вы спросите по-английски, а я будто ничего не понимаю... Да, в самом деле, пусть растет!

Они вернулись к столу и через некоторое время Нестеров спросил:

– Джо, Люба хочет знать... – Он помялся. Очень уж хочется, чтобы у этих людей всё сладилось, как бы не спугнуть. И он слукавил: – Есть ли у тебя дети?

– Два сына, они уже давно выросли, у каждого свой бизнес. А с женой мы очень давно в разводе, – ответил Фрезер.

– Проблем не будет, – перевел Нестеров Любе.

– В каком смысле?

– Во всех смыслах.

Теперь уже Нестеров отвлекся от застолья: он увидел через окно, как Наташа и Нина что-то обсуждают. Наташа, кажется, от чего-то отговаривает Нину, та не соглашается. На плече у Нины дорожная сумка. И вот она уходит из сада, идет по дороге к остановке автобуса.

– Извините, – поднялся Нестеров. – Извини, Джо, я на минутку.

И вышел.

9

Он вышел, Люба осталась наедине с американцем.

– У меня только немецкий со школы, и тот плохой, – сказала она. – Дойч. Айн, цвай, драй, рише, раше рай! Зайт берайт – иммер берайт!

– Джорман? Нет, не знаю.

– Вы кушайте.

– Спасибо.

– Это селедка. Селедка.

– Селедка, – повторил Фрезер.

– Так и научимся понемногу. А другие слова знаете?

– Мало.

Люба показала на стол:

– Стол. Тиш!

– Тиш?

– Нет, это по-немецки. Стол, стол.

– Стол. Тейбл.

– Тейбл. Тейбл, – запомнила Люба и показала на окно: – Окно. Окно.

– Окно. Виндов.

– Виндов? Виндов, виндов. Надо же, пошло дело. Водка! Это – водка.

– Водка, – повторил Фрезер.

– Водка, да. А по-английски?

– Водка.

– Да нет, по-английски! Водка – руссиш. А инглиш как?

– Водка.

– Тоже водка? Ха, не такой уж и трудный язык! – обрадовалась Люба. – Выпьем!

Тут вошел сердитый Суриков и с порога начал:

– Люб, это что за дела? Мы же договаривались, я тебе дрова привезу! А мужики говорят, ты другого кого-то нанимаешь. Я смотрю, угощаешь его! Родной, так не делают! – обратился он к американцу. – Ты откуда такой быстрый? В Анисовке все перевозки на мне, понял? И чужих тут не надо! – И опять Любе: – Аванс дала ему?

– Какой аванс, это же... – Люба замялась. Как назвать – не жених же. – Человек просто в гости приехал!

– Какие еще гости с утра, Люба, не морочь мне голову! – И Суриков перешел от слов к делу: взял Фрезера за грудки, приподнимая: – Пошел, я сказал!

– Василий! – вскрикнула Люба. А Фрезер возмущенно спросил неизвестного человека:

– В чем дело? Кто вы?

И вот теперь вы поймете, как важно всё-таки знать иностранные языки даже в сельской глубинке. Вопрос «Кто вы?» по-английски звучит несколько странно. «Ху а ю?» – вот как он звучит. Теперь представьте, как это звучание прозвучало в ушах Василия, да еще в ушах, извините за неловкость выражения, ослепленных гневом!

– Ху а ю? – прокричал американец, соблюдая достоинство, а Суриков окончательно вышел из себя.

– Гад, напился уже, языком не ворочает, да еще обкладывает меня, зараза! Пошел! – И он потащил Фрезера к двери и вытолкнул его.

– Что наделал?! – закричала Люба. – Это американец!

– Какой еще американец?

– Натуральный! Манеры у тебя, Василий, как всегда: не разобравшись, людей за дверь выкидывать! Человек в гости ко мне приехал – из Америки! Мужики посмеялись над тобой просто!

Сурикову стало нехорошо. Дружба к народам в нем была воспитана с детства.

– Фу, ё... В самом деле, я даже не подумал: кто же это в Анисовке осмелится мне работу перебить? Ну, гады! Да не плачь, верну его сейчас!

И Суриков выскочил из дома.

10

Суриков выскочил из дома. Фрезер ждал его, готовый отразить нападение.

– Извини, напутал я. Я думал, ты насчет дров привезти, понимаешь?

Фрезер ответил по-русски, с трудом находя слова:

– Вы кто? Не надо руки, я могу отвечать!

– Да не сердись, чудак! Я же говорю, виноват! Сейчас мы с тобой на мировую выпьем. Пошли, я угощаю. Да не бойся ты, сказал же. В магазин пойдем сейчас. В магазин, как это по-английски? Ну... Товары, понимаешь? Ладно, на месте разберемся. Пойдем!

– Не очень удобно, я тут... гости, – сказал Фрезер.

– Не пойдешь – я обижусь. У нас так не делают! Я виноват – я должен поставить. Или ты наши обычаи презираешь? Так и скажи! Ты понимаешь вообще по-нашему?

– Да. Мало.

– А для этого, – щелкнул Суриков пальцем по горлу, – много и не надо. Пошли!

Кто бы сумел отказать русскому человеку, который желает угостить и отказ считает оскорблением? Ни американец, ни наш же русский: это ведь стихия!

Люба, вышедшая на крыльцо, ничего не понимала.

– Василий, ты куда его повел?

– Мириться. Не бойся, ненадолго!

И они пошли по улице.