Заколдованный участок

– Я понял! Михалыч, ты не сердись, но человека ведь обвинить могут! Понимаете, он рассказывал, что у него были случаи: ночью встанет, что-нибудь перепрячет, а потом не может найти. Ну, как лунатик. Я забыл про это, а сейчас вспомнил! Михалыч, ты же рассказывал – когда ты Нурекскую ГЭС проектировал...

– Ладно тебе, – отвернулся Михалыч. – Это никому неинтересно.

– Что, случаются такие фокусы? – спросил его Терепаев с интересом.

– Бывало. Но я-то за собой знаю, поэтому всё вокруг осмотрел... Зачем меня на чердак понесло?

Мария Антоновна, настрой которой изменился в считаные секунды, резко сказала:

– Пить меньше надо! Чуть человека из-за тебя не забрали!

– Заберем еще, Мария Антоновна, не беспокойтесь, – сказал ей Терепаев.

– Это на каком основании?

– На основании выяснения личности!

– А что ее выяснять? – не понимала Липкина. – Муж он мне. Ну, сидел, с кем не бывает. А пятнадцать лет, сами говорите, ни в чем не замешан! Вы людей спросите!

– Да наш он, я его сразу узнал! – закричал Микишин.

– А овец так стригет, как у нас никто никогда не стриг, – уверила Акупация.

– Милиция сроду невинных людей берет – для статистики! – обвинил Суриков.

Терепаев поднял на него предостерегающий палец:

– Но-но, поосторожней, за такие слова...

Тут подошел Нестеров.

17

Подошел Нестеров. Он сам подошел, за ним никто не посылал. Да и с какой стати? Терепаев распорядился слишком абстрактно, Андрей Ильич никому указания не дал, кто ж потащится по своей охоте, когда тут так интересно?

Липкина обрадовалась появлению Нестерова.

– Александр Юрьевич, скажите им! Вы ведь сразу поняли, что он честный человек, правда?

Нестеров не припомнил, конечно, что он говорил это Липкиной. Но сумел быстро оценить ситуацию и догадался, каких слов ждет Мария Антоновна.

– Ну... В общем-то... Ну да.

– Вот! Это вам не кто-нибудь, это психотерапевт высокого класса говорит, он любого сразу видит – кто такой и что у него в голове! И вас в том числе, можете проверить! – сказала Липкина Терепаеву.

– Обойдусь. – Терепаев встретил Нестерова без неприязни, но и без лишней приветливости. – А вы, значит, здесь еще?

– Здесь. Грыжа не беспокоит?

– Да утихла в последнее время... Между прочим, если со мной по-человечески, то я тоже человек. Никого не трогаю. У меня, кстати, еще... Ну, я специально заеду, поговорим.

– Пожалуйста.

– Ну? Чего молчишь? – вполне миролюбиво спросил Терепаев Константина. С воровством ясно, теперь от человека требуется только подтверждение, что он и в самом деле муж Липкиной, и дело кончено, можно отдыхать.

Но Константин неожиданно сказал:

– Ошибается женщина. Бери меня, начальник.

Все ахнули.

– Сидел я действительно вместе с Константином. Нас даже близнецами называли, похожи очень... Он мне всё про себя рассказал. Больной был очень. Говорил: если бы выздороветь, я бы на родину вернулся. К же– не Маше. К вам, то есть, Мария Антоновна. Мы с ним на зоне были в Казахстане, с сельским уклоном зона, овец даже разводили, там он меня и стричь научил... Потом помер. Ну вот, я через некоторое время и воспользовался. Так что бери меня, начальник. А муж ваш, Мария Антоновна, был хороший человек и встал на путь исправления. Можете им гордиться.

Терепаев сомневался:

– Что-то тут не так. Если бы умер, это бы зафиксировали.

– Да не умер он! – закричала Липкина. – А стоит вот тут и врет! Думает, стыдно мне будет с ним жить! А я сама решу, Костя, стыдно или нет! Мало что у кого в прошлом было. Я только испугалась, что ты опять вор, да еще в родном селе украл, сам понимаешь, любой женщине противно с таким человеком жить – и что люди скажут? Вернулся муж к учительнице и вор оказался! Понимаешь меня?

– А бомж лучше? – спросил Константин. – Уж лучше бы вор! А бомж кто? Никто! Я пятнадцать лет по помойкам скитаюсь, в подвалах живу! Клифт вот этот, – он рванул полу пиджака, – и тот с помойки! Сейчас, слава богу, такие вещи выбрасывают – хоть к английскому послу! Хочешь такого мужа? Приполз, думаешь, потому что тебя вспомнил? Подыхать приполз, чтоб было кому стакан воды подать! – Он усмехнулся. – А получается как в анекдоте: пить-то и не хочется! Я не человек, понимаешь ты? Нас даже милиция не берет, какой от нас толк?

Терепаев подтвердил:

– Это точно. Чего вас брать, вымираете естественным путем. На вас и отчетности нет, записать некуда. Но вопрос не в этом, вопрос в другом: тот ли он человек, за кого себя выдает?

– Я же говорю... – начала Липкина.

– Слова – не доказательства.

– Смотря какие! – Мария Антоновна взяла Терепаева за руку и отвела его в сторону. И что-то зашептала ему на ухо.

Тот слушал, посмеиваясь, и заключил:

– Да... Такого про себя ни один мужик не расскажет! Никому! Ладно, закрыто дело. Украденное, получается, не украдено, а других претензий не имеется. Только беспокоите зря!

И он уехал.

18

Он уехал, но люди не разошлись: очень уж охота было посмотреть, что будет дальше.

Нестеров выдвинулся вперед, повернулся ко всем и сказал негромко, но внушительно:

– Вот что... Вы меня извините, конечно, но мне кажется, всем надо отсюда уйти. Вы это и сами понимаете, да? А то неловко как-то...