Заколдованный замок

Выглядели они, конечно, странновато, но обитатели Лиддлсби ложатся спать рано, а полиция в Лиддлсби, как и в других местах, носит крепкие башмаки, грохот которых разносится за милю. Если бы где-нибудь поблизости раздался стук знакомых башмаков, Джеральд успел бы перехватить нежелательного свидетеля. Пока что он прямо-таки лопался от гордости за Мейбл, слыша, как вежливо она отвечает на любезные замечания добродушного Головастика. Он не знал, как отчаянно ей хотелось завопить — завопить так, чтобы сбежались и полисмены, и обитатели тихих домов. Одним словом, завопить так, чтобы погубить все дело.

Они встретили только одного человека, который, хоть и удивился процессии чучел, но (в силу особых обстоятельств) не испугался, а когда, проспавшись, рассказал об увиденном жене, она сперва не поверила, а потом истолковала это как Божье наказание (мужу, разумеется), что было не так уж и несправедливо.

Мейбл чувствовала себя участницей какого-то сложного и безвкусно затянутого ночного кошмара. Но ведь рядом с ней шел Джеральд — Джеральд, который спросил ее, будет ли она вести себя как идиотка. Так вот, она не будет вести себя как идиотка. Она продолжала любезно вставлять реплики в светскую, хоть и лишенную согласных болтовню этих немыслимых существ. Сколько раз ее тетка называла каких-нибудь знакомых «немыслимыми», а еще чаще — «невозможными». Теперь она знала, что эти слова означают на самом деле.

Летние сумерки сменились лунной летней ночью. Тени Головастиков на белой дороге стали гораздо страшнее, чем сами Головастики. На минутку Мейбл пожелала, чтобы стало совсем темно, но тут же с содроганием отказалась от этой мысли.

Джеральд покорно отвечал на вопросы Головастика в цилиндре. Он рассказал уже и о своей учебе, и о занятиях спортом, и о хобби, и о надеждах на будущее, в то же самое время ломая голову над тем, когда же кончится действие кольца. Кольцо, похоже, считало семерками. Что же выйдет на этот раз — семь, четырнадцать или двадцать один час? Он запутался в таблице умножения на семь (ее и среди бела дня неохота повторять) и пришел в себя только у самых ворот Замка Ядлинг.

Ворота, само собой, были заперты.

— Понимаете, — пролепетал он, когда Головастики понапрасну попытались отворить ворота, — сейчас уже очень поздно. Тут есть другой путь. Но вам придется пролезть в дыру.

— Но ведь с нами дамы! — возразил достопочтенный Головастик, но дамы запротестовали, уверяя, что они обожают приключения.

— Потрясающе романтично! — воскликнула дама с цветами на шляпе.

Они сделали небольшой крюк и вышли к пещере — не так-то легко было найти ее при свете луны, искажающем привычные пропорции. Джеральд шагал впереди, уверенной рукой сжимая добытый в саду фонарь, Мейбл жалась к нему, а за ними, постукивая неуклюжими деревянными ногами следовала толпа головастиков. Гласные переливались у них во рту, выражая то изумление, то женские страхи, то мужскую уверенность. Они прошли через пещеру, миновали узкий проход, изгородь и арку.

Из-под арки они вынырнули в залитый луной волшебный итальянский сад. Из крашенных картонных губ вырвалось дружное: «О!», а достопочтенный головастик прибавил к этому: «Место просто замечательное — ручаюсь честью!»

Старинным мраморным террасам и змеящимся, усыпанным гравием дорожкам никогда не приходилось откликаться на звук столь странных шагов. Даже сам заколдованный сад не видал, наверное, столь нелепых теней на своих сероватых, ровных, росистых лужайках. Примерно так думал Джеральд (точнее: «У них здесь у всех глаза повылезли бы, если бы они такое увидели»). Но тут он увидел, как соскочил со своего пьедестала Гермес — спрыгнул и устремился к нему и его спутникам с тем же бесцеремонным любопытством, с каким уличный мальчишка устремляется в уличную свару. Он знал, что он один различает движение статуи, знал, что все дело в кольце, которое позволяет ему видеть то, чего не видят другие. На всякий случай он стянул кольцо с пальца — все правильно, Гермес стоял себе на своем пьедестале, столь же неподвижный, как вылепленный под Рождество снеговик. Он снова надел кольцо — вот он, Гермес, так и вьется вокруг честной компании, заглядывая в картонные лица!

— Это отличная гостиница, — произнес Головастик в цилиндре. — Сад здесь устроен, можно сказать, с большим вкусом.

— Нам придется пройти через заднюю дверь, — внезапно вмешалась в разговор Мейбл. — Парадный вход закрывают в полдесятого.

Плотный приземистый Головастик в клетчатой синей с желтым кепочке пробормотал что-то насчет «приключений, напоминающих ему славную молодость».

Они миновали озеро с мраморными берегами, в глубине которого сверкали золотые рыбки и плескалось огромное доисторическое чудовище. При свете луны вода переливалась, словно огромный бриллиант, и только Джеральд смог разглядеть огромного ящера, бултыхавшегося среди водяных лилий.