Заколдованный замок (сборник)

В первые четыре дня нас несло с незначительными отклонениями на юго-юго-восток, и мы, должно быть, находились уже недалеко от берегов Новой Голландии[141]. Но на пятый день холод стал невыносимым, хотя ветер изменил направление всего на один румб к северу. Взошло тусклое желтое солнце; поднявшись всего лишь на несколько градусов над горизонтом, оно почти не давало света. Небо было безоблачным, но ветер снова начал свежеть и налетал яростными порывами. Приблизительно в полдень — насколько мы могли судить — наше внимание снова привлек странный вид солнца. От него исходил не свет, а какое-то мутное, мрачное свечение, которое совершенно не отражалось в воде, словно все его лучи были поляризованы. Перед тем как погрузиться в бушующее море, свет в центре солнечного диска внезапно погас, словно стертый какой-то неведомой силой, и за горизонтом скрылся только тусклый серебристый ободок.

Напрасно мы ждали рассвета, который возвестил бы о наступлении шестого дня наших скитаний. Но для меня он и по сей час так и не наступил, а для старого шведа не наступит уже никогда. С той поры нас окутала такая непроглядная тьма, что уже в двадцати шагах от корабля невозможно было ничего увидеть. Все плотнее окутывала нас вечная ночь, не нарушаемая даже фосфорическим свечением океана, которое мы привыкли видеть в тропиках. И вот что еще было странным: буря продолжала свирепствовать все с той же яростной силой, но вокруг больше не было видно вспененных гребней, которые сопровождали нас прежде. Повсюду царили ужас, непроницаемый мрак и мятущаяся черная пустота.

Суеверный страх постепенно овладел душой старого шведа, да и мое сердце наполнилось немым смятеньем. Мы перестали следить за кораблем, сочтя это занятие совершенно бесполезным. Привязав друг друга насколько возможно крепко к основанию рухнувшей бизань-мачты, мы только и делали, что с тоскою взирали на бесконечный океан. Нам нечем было измерять время, и мы не видели ни единой возможности определить свое местоположение. Ясно было лишь одно: нас унесло на юг дальше, чем кого-либо из мореплавателей прошлого, поэтому мы и удивлялись, что до сих пор не встретили обычных для этих широт плавучих льдов.

Между тем каждая следующая минута могла стать для нас последней, ибо любой из огромных, как горные хребты, валов грозил опрокинуть нашу утлую посудину. Высота их превосходила всякое воображение, и я считал истинным чудом, что мы до сих пор еще не покоимся на дне океана. Мой спутник списывал это на малую загрузку трюмов и превосходные мореходные качества нашего судна, но я невольно ощущал всю беспочвенность надежды и упорно готовился к гибели, которую, как я полагал, ничто на свете не могло оттянуть более чем на час. С каждой пройденной нами милей мертвая зыбь усиливалась, и гигантские черные валы вздымались все выше. Порой у нас захватывало дух, когда мы взлетали на высоту, казалось, недоступную даже альбатросам, а порой темнело в глазах во время спуска в сущую водяную преисподнюю, где воздух был зловонным и спертым и ни малейший звук не нарушал дремоты подводных чудищ.

Мы как раз находились на дне одной из таких пропастей, когда во тьме страшно прозвучал истошный крик моего спутника. «Смотрите! Смотрите! — завопил он прямо мне в ухо. — Господь всемогущий, вы только взгляните на это!»

Едва он умолк, я заметил, что стены водяного ущелья, на дне которого мы как раз находились, озарило тусклое багровое сияние, его мерцающий отблеск коснулся и палубы нашего судна. Подняв глаза вверх, я увидел зрелище, от которого кровь остановилась у меня в жилах, а сердце заледенело. На огромной высоте прямо над нами, на самом краю крутого водяного обрыва, вздыбился гигантский военный корабль водоизмещением не меньше четырех тысяч тонн. Но хотя он висел на гребне волны, в десятки раз превосходившей его собственную высоту, я видел, что его истинные размеры все равно больше любого известного мне линейного корабля или торгового судна Ост-Индской компании. Колоссальный матово-черный корпус не покрывали обычные для всех таких кораблей резные украшения. Из открытых портов торчали стволы бронзовых орудий, а их тщательно отполированные поверхности отражали свет многочисленных ходовых огней, поднятых на снастях. Но особый ужас внушило нам то, что этот корабль, как бы пренебрегая яростью бушующего океана, несся на всех парусах навстречу ураганному ветру совершенно сверхъестественной силы. В первые мгновения мы видели только носовую часть корабля, медленно поднимавшегося из жуткого черного провала. На одно мгновение, полное невыразимого ужаса, он застыл на головокружительной высоте, словно наслаждаясь собственным величием и мощью, затем вздрогнул, помедлил — и стремительно обрушился вниз.