Заколдуй меня

— Это была шутка. Мы просто валяли дурака. Подкрадывались к военно-воздушной базе США по ночам, вымазав лица черной краской. Подсыпали сахар в цистерны с горючим, малевали пацифистские символы на стенах, резали шины, какие-то несчастные ребята получали из-за нас ожоги третьей степени. Чего мы хотели этим добиться?

— Это будоражило кровь, — предалась воспоминаниям Софи. — Жаль, что мы так и не взорвали этот чертов поезд.

Они опять помолчали.

Потом, словно угадав его мысли, она добавила:

— Жаль. А вот Лори не надо было убивать.

Теперь «самое страшное» сопровождало их до самого Лондона.

* * *

Карла принесла из кухни еду мужчинам, а потом и себе. Когда она села за стол, Отец Том прочел молитву. Потом они не спеша принялись за трапезу, состоявшую из обычной мучнистой пасты с салатом. Карла не приняла комплиментов в свой адрес, утверждая, что еда слишком скромная. Отец Том настаивал, что принятие любой пищи есть таинство. Такой подход, казалось, удовлетворил Карлу. Она улыбнулась чему-то своему и принялась убирать со стола.

Карла ничего не спрашивала о Томе Кэри, просто приняла его как друга Зено. Что же до Тома, то он знал все о Карле. Зено ему рассказал.

— Я никогда не испытывал таких чувств, хотя женщины у меня были. Ты же знаешь. Я вел беспорядочную жизнь. Эллвуд постоянно использовал меня для каких-то своих целей. Я хватался то за одну работу, то за другую.

— Великий Зено, — задумчиво произнес отец Том. — Иллюзионист, Маг, Эскейполоджист.

— Да, временами. Вырученных денег вместе с жалованьем, которое я получал у Эллвуда, вполне хватало на жизнь. Из фокусов — магии — нельзя делать бизнес, если она для тебя что-то значит. Это должно... вызревать. Это весьма тонкое, деликатное дело.

— Сплошная хитрость, — ты ведь сам говорил.

— Да, хитрость. Конечно, все так. Хитрость. Но это здорово утомляет, а усталость может отразиться на представлении.

— Итак, ты перебивался, берясь то за одну работу, то за другую. Кочевал с места на место. А потом встретил Карлу.

Это было сказано чуть раньше, на берегу, когда Зено наконец открыл глаза и отодвинулся от Кэри, освободив его от тяжести собственного тела. Он смотрел на медленно перекатывающиеся волны и рассказывал священнику о своей встрече с Карлой.

— Я взял ее с собой. Ничего другого просто не оставалось. Она нуждалась в моей помощи. Как будто только со мной могла чувствовать себя в безопасности, только я мог ее защитить, и вот она отыскала меня, несмотря на все превратности судьбы, на самом краю суши, будто прошлое смыло волной, и я предстал перед ней как единственная надежда на будущее. Прошлого у нее не осталось. Понимаешь? Не осталось. Мы сразу полюбили друг друга, с первого взгляда. Я и не подозревал, что такое возможно. Это чувство настолько сильное, что невозможно его описать. Оно захлестывает меня. Понимаешь?

Да, Кэри понимал.

— Оно берет начало во мне, и вся моя жизнь как бы прорастает из него. Тебе понятен смысл моих слов?

— Да, понятен.

— Оно питается мной и подпитывает меня. Понимаешь?

— Да, — отвечал Кэри. — Да, да.

Они сидели спина к спине, поэтому Зено не видел выражения страха на лице отца Кэри.

* * *

Теперь они сидели лицом друг к другу. Карла убрала со стола, налила кофе и, извинившись, отправилась спать. Чтобы хромота была не очень заметна, Карла при ходьбе слегка приподнимала левое бедро. И, против ожиданий, это придавало ей особую сексуальность — при каждом шаге грудь ее под джинсовым комбинезоном колыхалась.

Зено подвинулся в кресле, потрогал рукой поясницу и поморщился. Когда Кэри удивленно посмотрел на него, он объяснил с улыбкой:

— Опять спину схватило.

Карла промыла и перевязала рану. Она ни о чем его не спросила, вообще сделала это молча. Рана все еще беспокоила Зено, особенно часто побаливал шрам.

Они сидели в полумраке, при зажженных свечах, которые Карла расставила по обе стороны стола. Зено разлил бренди по стаканам и стал катать по ладони монетку.

— Ловкие у тебя руки, — улыбнулся Кэри.

— Да, этого у меня не отнимешь.

— Расскажи о своем представлении. Как это все началось?

— Я предложил, администрация больницы согласилась. Вот и все. Выступаю я раз в неделю. Им вполне хватает, да и мне тоже. Там очень благодарные зрители. Помимо меня есть еще артисты-добровольцы: квартет из парикмахерской, любительская драматическая труппа... Ведь единственное развлечение в больнице — телевизор.

— И что они думают об этом? — спросил Кэри. — О Великом Зено?

— Да ведь это сумасшедшие, — ответил Зено. — Кто знает, о чем они думают? Санитары их приводят и уводят. То у одного, то у другого случается припадок. А ты понял то, что я тебе говорил о Карле?

— Конечно. Конечно, понял. А старик там? На представлениях бывает?

Зено улыбнулся:

— Конечно, он постоянный зритель. Я называю его Мужчина с Большим Галстуком-Бабочкой.

— И давно он стал приходить, не помнишь?

— Эллвуд попросил тебя это узнать?

Кэри улыбнулся:

— Эллвуд — это Эллвуд. А ты — это ты. Давно...