Заколоченные Сердца (ЛП)

Он мило улыбается, затем переплетает свои пальцы с моими и ведет меня к черным двойным дверям. Проходя через парковку, мы оказываемся перед лифтом, и, оказавшись внутри, Джон наклоняется и нажимает кнопку за моей спиной. Его глаза снова находят мои, и, когда лифт начинает подниматься, он ничего не говорит, просто изучает моё лицо. Я несколько раз замечала, что он пристально смотрит мне в глаза, как будто они его восхищают. То же самое я могла бы сказать и о нём.

Лифт со звоном останавливается, и двери медленно открываются, открывая взору…его квартиру. Я запрокидываю голову от смеха, когда он выходит, снова беря меня за руку.

— Я же говорил тебе, Ангел, что это лучший ресторан в городе.

— О, неужели это так? — спросила я.

— Лучше поверь в это.

— Что ты сделал? Нанял частного повара или что-то в этом роде? — я привстаю на цыпочки, чтобы лучше видеть кухню через его плечо.

Джон прижимает руки к груди, хватаясь за сердце в притворной обиде.

— Личный повар? — восклицает он. — Нет необходимости в шеф-поваре, когда ты владеешь такими кулинарными навыками, — он шевелит пальцами перед собой с дерзкой ухмылкой на губах.

Да, и я могу себе представить, что эти руки хороши не только для приготовления блюд.

— Что ж, кое-что определенно пахнет великолепно, — аромат, доносящийся до меня по коридору, восхитителен.

— О, это определенно так, — ухмыляется Джон. — Пойдем, поедим. Мне нужно проверить, как там говядина.

ГЛАВА 13

ДЖОН

Я очень нервничаю.

У меня дрожат руки, когда я открываю дверцу духовки, чтобы проверить, готова ли говядина по-веллингтонски, на приготовление которой я потратил большую часть дня.

Когда Фелисити согласилась встретиться со мной сегодня вечером, я знал, что она будет нервничать, если мы будем вместе на публике, и последнее, что я хочу сделать, это смутить её или дать ей ещё одну причину не встречаться со мной снова. Я не был уверен, что смогу вернуть её в свою квартиру после того, как она практически выбежала из моего домашнего спортзала, когда была здесь в последний раз, и сегодня вечером я хочу узнать её получше. Я хочу постараться, чтобы она чувствовала себя непринужденно рядом со мной. Но я не могу отрицать, что чертовски нервничаю. Я знаю, что она не воспринимает это как свидание. Я знаю о Фелисити достаточно, чтобы понять, что она не встречается с кем-то, если не видит возможного будущего с ним, и я не уверен, что она видит что-то дальше следующего часа в моей компании.

Но я не позволяю этому отпугнуть меня, потому что в этой женщине есть что-то такое, что держит меня в напряжении. Ей было наплевать, кто я и насколько велик мой банковский счет. Статус и наличные её не впечатляют; она интересуется чем-то более глубоким. Проблема в том, что я не думаю, что она хорошего мнения обо мне. У меня репутация человека, который любит хорошо провести время, парня на одну ночь, готового перевернуть твой мир, а потом отправить восвояси, и когда я стою у себя на кухне и смотрю, как она рассматривает фотографии моих мамы, папы, Адама и друзей в рамках, я понимаю, что мои дни «плейбоя» прямо сейчас активно работают против меня, и это всё, чего я всегда боялся.

— Сколько тебе было лет на этой фотографии? — спрашивает Фелисити, показывая нашу с Адамом фотографию в Диснейленде. Я в шляпе с ушками Микки Маусом, а Адам в цветастой рубашке флоридского производства, мы оба улыбаемся в камеру на Мэйн-стрит, а позади нас виднеется замок.

Я был в 10 классе старшей школы.

— Около пятнадцати. Итак, двадцать лет назад, боже, как давно это было, — усмехаюсь я. — У нас был семейный отпуск, и мы остановились на Интернешнл-Драйв. Адаму там понравилось.

— Адам твой брат? — спрашивает Фелисити, её глаза заметно теплеют.

Я встаю за кухонный стол и начинаю резать картошку.

— Да, он на три года младше меня.

— Ого, он супер красивый. У него такая яркая улыбка, — на её щеках появляется милый румянец. Она такая милая и по-настоящему добрая.

— Вот как? Значит, ты выбрала не того брата, — шучу я, но не могу скрыть легкий укол в груди при мысли о том, что она с кем-то ещё, с кем-то другим.

— Может быть. Но брат Адама, я полагаю, не так уж и плох. У тебя есть ещё братья и сестры?

— Нет, только я и Адам. Мама и папа решили, что нас двоих вполне достаточно для занятости на всю жизнь, — я улыбаюсь ей, когда она ставит фотографию на место и рассматривает одно из фото “Scorpions” с прошлого сезона, когда мы во второй раз выиграли Кубок Стэнли. У меня не так много хоккейных фотографий, особенно со мной на них, всего несколько в коридоре, но выражение лица Зака на этом снимке — чистая радость. — А как насчет тебя?

— Хммм? — она, кажется, поглощена фотографиями, но затем медленно качает головой, всё ещё глядя на рамку. — О, нет. Только я, — от меня не ускользает слегка безжизненный тон её ответа, как будто за этим стоит какая-то история, но я решаю не давить.