Закон

- У нее определенный талант, - продолжает комиссар. - Голос очень высокий, так называемый горловой, при исполнении некоторых народных песен он еще и модулирует. Такие голоса порой встречаются у местных крестьянок. По-настоящему оценить такое пение может только уроженец манакорского побережья, вам, возможно, и не понравится. Причем "голос" ничего общего с гнусавым пением арабских женщин не имеет.

- Голос? - переспрашивает ломбардец.

- Определяя такой вид пения, мы для краткости говорим просто "голос". Все женщины, обладающие так называемым "голосом", немного колдуньи.

- Неужели вы верите в колдовство? - удивляется агроном.

Комиссар улыбается: нет, положительно эти северяне полностью лишены чувства юмора.

- Конечно же, нет, - говорит он. - Но за все приходится расплачиваться. Тем, кого природа наделила таким даром, она отказала в чем-то другом.

- Вы, южане, по любому поводу разводите философию, - замечает агроном.

- Так что будьте начеку, - продолжает комиссар. - Одаренные люди лишены сердца. У Мариетты взгляд жесткий. Она вас заарканит...

- В ваших огромных южных поместьях девушек держат в ежовых рукавицах, из них получаются прекрасные хозяйки, - отвечает агроном.

Игра решительно принимает заманчивый оборот. Сыграно уже семь партий, и ни разу счастливая карта не выпала на долю Тонио и в патроны он не вышел. И никто ни разу не выбрал его себе в помощники. Играть в "закон" только тогда интересно, когда есть не просто жертва, а жертва, так сказать, наглядно отмеченная роковым невезением, и вот тогда-то игроки затравливают ее вконец; лишь в этом случае "закон" - игра бедняков - становится столь же захватывающей, как, к примеру, псовая охота или коррида, даже, пожалуй, еще более захватывающей, коль скоро здесь травят не быка, а человека.

Тонио уже проиграл свои двести лир и еще десять сверху, но для восьмого тура трактирщик отпустил ему вино в кредит. Партия в тарок тянулась долго, и в какой-то момент даже пошла так, что мог выиграть доверенный человек дона Чезаре. А это было бы весьма досадно. Хотя вовсе не так уж обязательно роптать на судьбу, если она вдруг сделает вольт и обласкает бывшую жертву вечного невезения. Иной раз такой поворот игры приносит кое-какие пикантные неожиданности. Тут все зависит от достоинств самой жертвы. Когда после нескольких проигранных подряд партий Маттео Бриганте или Пиццаччо снова выходят в патроны и устанавливают свой закон, их еще жжет память о нанесенных им оскорблениях, и это только подогревает их природную злобу и удесятеряет их издевательские таланты; вот так и по-настоящему хороший бык, который, казалось, уже находился при последнем издыхании, вдруг переходит в атаку и бросается на человека, может ли быть зрелище прекраснее? Но к началу восьмой партии Тонио был уже слишком затюкан, и бессмысленно было ждать от него блестящей атаки; конечно, он человек скрытного нрава, но он пал духом, а человек, павший духом, не способен нанести исподтишка красивый удар; к тому же отяжелел от назойливых мыслей о деньгах, о том, у кого бы их призанять, о долге трактирщику; даже выиграй он сейчас, он не сумел бы воспользоваться своей победой и наголову разбить противника, как подобает искусному полководцу или искусному игроку в "закон". К счастью, в конце концов выиграл все-таки не он, а дон Руджеро, которого и провозгласили патроном. Мало-помалу тот втянулся в игру и назначил своим помощником Маттео Бриганте, справедливо решив, что надо брать самого злого.

Тонио поднялся с места.

- Я тебе тут остался должен сорок лир... - обратился он к трактирщику; отодвинув стул, он решительно направился к дверям, - ...так отдам в следующий раз.

- Смотрите, смывается, - крикнул Пиццаччо. - А в брюхе пусто!

- Покойной всем ночи! - проговорил Тонио.

- Тонио! - окликнул его дон Руджеро.

Тонио был уже у дверей.

- Что вам угодно? - спросил он дона Руджеро.

- Ты не имеешь права уходить, - заявил дон Руджеро.

- А ты слушай его, - обратился трактирщик к Тонио. - Он скоро адвокатом будет. Он зря не скажет.

- Не имеешь права уходить, - продолжал дон Руджеро, - потому что твой контракт еще не кончился.

Раздался одобрительный шепот. Дон Руджеро начал партию весьма и весьма изящно.

- Слушай-ка, - гнул свое дон Руджеро. - Ты доверенное лицо дона Чезаре. Предположим, ты нанимаешь ему какого-нибудь работника. Работник и ты заключаете словесный контракт. Понятно, что я имею в виду?

Тонио слушал насупившись, хмуря брови.

- В силу вашего словесного контракта, - продолжал дон Руджеро, - ты не имеешь права увольнять этого работника без предупреждения. Но и работник в свою очередь не имеет права без предупреждения бросать работу. Согласен?

- Согласен, - нерешительно протянул Тонио.

- Садясь играть в "закон", ты как бы заключил о нами словесный контракт. И следовательно, не имеешь права уходить без предупреждения.

- Нет, так дело не пойдет, - отозвался Тонио. - Покойной всем ночи.

Но на пороге замешкался.

Дон Руджеро широким жестом обвел комнату: