Закон

Оркестр начал слоу-фокс. Сейчас Франческо, оставив ударные, взялся за электрическую гитару. Бриганте отметил (мысленно, конечно), что Джузеппина танцует с директором филиала Неаполитанского банка, молодым человеком, только недавно женившимся. И что немецкие туристы завели разговор с сыном аптекаря: они хором описывали ему новый мотор, который будет установлен на "мерседесе" последнего выпуска; один из немцев даже набросал схему двигателя, а затем он предложит аптекарскому сынку прокатиться на "фольксвагене" - приемчик классический.

Внезапно на площадь ворвались гуальони. Физиономии себе они перепачкали соком тутовой ягоды. Получилась как бы алая маска, на которой блестели только черные глаза. Вся банда - душ двадцать в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Они проскакали через площадь, испуская воинственные клики и размахивая воображаемыми томагавками. Это они играли в "краснокожих". Бриганте хохотнул, прищурив глаза и не разжимая губ - такова была его манера смеяться холодным своим смешком.

- Дурень ты, - обратился он к Пиццаччо. - Если бы гуальони обокрали швейцарца, во всех булочных города ни одного леденца не осталось бы.

Он положил свой нож на стол.

Пиппо и Бальбо по-прежнему не тронулись с места.

Гуальони снова проскакали через площадь на полном галопе, вцепившись в гривы своих воображаемых коней.

Пиппо и Бальбо медленно двинулись в направлении улицы Гарибальди. Бриганте отметил про себя, что зашли они в "Спортивный бар". "Краснокожие" исчезли в какой-то улочке в дальнем конце площади.

Пиппо облокотился на стойку бара.

- Две порции мороженого по двадцать лир, - сказал он.

Бальбо положил на прилавок две монеты по двадцать лир.

Курортники разглядывали Пиппо в его победительном тряпье.

- Бродяг не обслуживаю, - отрезал Джусто, официант бара.

Тут и Бальбо облокотился на стойку бара.

- Ведь мы же заплатили, - сказал он.

- А ну, катитесь отсюда, да поживее, - крикнул Джусто.

За соседним столиком сидел помощник комиссара полиции.

- Синьор помощник, - воззвал к нему Пиппо, - мы же заплатили. Должен этот человек нас обслужить или нет?

С площади доносились оглушительные вопли. Это "краснокожие" снова шли на приступ.

- Дети совершенно правы, - вмешался кто-то из посетителей бара. - Они же заплатили. На каком основании их не обслуживают?

- Ясно почему, потому что они бедные, - заметила какая-то либерально мыслящая курортница.

В эту самую минуту молочно-голубые фонарики на танцевальной площадке и все лампы на площади разом погасли. Молодой месяц уже закатился. Единственным источником света было бледное сияние звезд.

- Синьор помощник, - гнул свое Пиппо, - мы же в своем праве.

"Краснокожие" перескочили через зеленый барьерчик и с воплями рассыпались среди танцующих. Раздался женский крик. Городские стражники, держа дубинки в руках, бросились на танцевальную площадку.

Трое "краснокожих" окружили столик, где сидели немецкие туристы.

- Это у вас в Южной Италии такой обычай, что ли? - спросил один из немцев сына аптекаря.

Но тут их столик толкнули. Они испуганно вскочили с места.

Теперь алые маски были уже повсюду. И вдруг они исчезли. Воцарилась тишина.

А через десять минут снова вспыхнул электрический свет. Нашелся какой-то человек, который сообщил, что один из "краснокожих", как раз перед тем как "индейцы" пошли на приступ, пробрался в каморку привратника мэрии и просто-напросто отключил рубильник, а следовательно, и свет на Главной площади.

Городские стражники подводили итоги набега. Две курортницы недосчитались своих сумочек. Из карманов пиджака, который один из немецких туристов повесил на спинку стула, пропал бумажник. Кое у кого из девушек украли дешевенькие украшения.

Тем временем Пиппо и Бальбо не спеша лакомились мороженым, которое им по настоятельному требованию либерально мыслящей туристки все-таки подал Джусто. Когда какой-то очевидец рассказал в "Спортивном баре" о нападении "краснокожих" на танцевальную площадку, Пиппо осведомился:

- Задержали хоть одного гуальоне?

- Нет, - ответил свидетель.

- Прощайте, - проговорил Пиппо.

- Спокойной всем ночи, - добавил Бальбо.

Помощник комиссара полиции уже собирал свидетельские показания.

Пиппо и Бальбо медленно и степенно прошли улицей Гарибальди, свернули на одну из улочек Старого города и явились на назначенное для дележа добычи место.

В тот момент, когда погасло электричество, окулировочный нож Маттео Бриганте лежал на столе возле бутылки асти. Когда молочно-голубые фонарики снова вспыхнули и залили резким светом танцевальную площадку, оказалось, что нож исчез.

- Подумаешь, делов, - сказал Бриганте, - железка ценой в восемьсот лир. И говорить о ней не стоит.

Он прикусил тонкую нижнюю губу, и Пиццаччо снова возликовал - гуальони бросили открытый вызов его патрону.

Когда Мариетта начала петь, в доме никто еще не спал, кроме Эльвиры.