Закон абордажа

— Нет, ты только не обижайся… — начал было Йунус, но тут же захлопнул пасть.

Капитанский мостик огласил раскатистый смех.

Квартирмейстер «Сына Смерти» с изумлением смотрел на своего вожака. Тот совершенно искренне, чуть не до слез хохотал, сотрясаясь всем телом — никогда прежде старый пират подобного не видел.

— Продал, это ж надо… — веселился Рагир. — Нет, это же надо… Хамирану… На жаркое, наверное! Ха-ха-ха!!!

Глава 13

[где, когда]

Капитан сидел за столом, где потрескивали две свечи в серебряном подсвечнике, и, тупо улыбаясь, накачивался ромом.

В эту ночь капитан Домналл впервые в жизни попытался напиться, чтобы забыться. Под дверью собралась прислуга — в щель наблюдали невиданное зрелище. Упитанная оливковокожая кухарка Йорула-Элис, прижимая к губам край передника, толкала локтем сожителя-лакея:

— Ох, бедный хозяин, да что ж ты так…

А он пил… Вино кончилось, и он хлестал ром, как воду… Бутылка прыгала в неверной руке, не попадая горлышком в стакан — стекло звякало о стекло, ром, булькая, проливался на скатерть.

Его не держали ноги, он уже почти ничего не видел, но голова оставалась ясной, как будто назло.

Плыли в глазах огоньки, шевелились губы; ночь напролет он пил и ругался всеми словами, какие помнил, — и иные ругательства больше походили на всхлипывания

Море лежало за наглухо закрытыми ставнями, за садами и улицами, за пристанью и судами, дремлющими у причала; едва различимыми во мраке громадами спали острова, окольцованные смутной белизной прибоя.

Пьяный командор все же сумел подняться; подняв подсвечник, ощупью вдоль стены побрел — куда-то.

Точнее, обходил свой дом, как и положено рачительному хозяину.

Хороший дом — из лучшего горного кедра, в два этажа, на кирпичном фундаменте, с конюшней, каретным сараем и службами. Все деньги, имевшиеся у капитана, плюс те, что были выручены от удачной продажи призового хлопка и кошенили, ушли в уплату за дом — было это год назад. Тогда капитан был счастлив. Ему казалось, что в его судьбе произошла решающая перемена, и жизнь пойдет по-новому, что он получил не только дом, но и любовь…

Подняв подсвечник с тремя огарками, зачем-то долго силился разглядеть свое отражение в большом зеркале, — не увидел ничего, кроме смутного отражения огней.

Затем подошел к стене, где висела его коллекция оружия. Подумал, что всегда верил в оружие — хотя слышал от отца не раз, что бывает и так, когда самое лучше оружие оказывается бессильно. И вот этот момент наступил — в его жизни… Потом подумал, что знаменитый в старые времена гроза пиратов — дон Эрнесто Гайг — украшал стену медными рындами взятых на абордаж кораблей, коих набралось с три десятка, а Миледи Ку, по слухам, собирает отрубленные головы своих врагов — для чего есть у нее свой чучельник, айланец, мастер засушивать головы, как это принято у чернокожих вождей и царей.

Потом он пошел в уборную и опорожнил на голову кувшин с водой. Почти протрезвев, спустился вниз, в людскую — навстречу уже выбежали кухарка и лакей.

— Здравствуйте, абуна! — поклонились слуги.

Офицер отметил растерянного встрепанного лакея и то, что под торопливо накинутым капотом на кухарке ничего нет, но лишь усмехнулся про себя.

— Вина, шоссо, рому? — осведомился Дага. — А может быть, желаете поесть?

«Шлюху привези, да пошикарнее, а лучше — двух-трех!» — про себя велел Домналл, но вслух лишь справился:

— Я вот вчера и не спросил, как там поживает моя находка?

— Ох, абуна Домналл, малышка поживает хорошо — слава Эллу и Монгале! — закудахтала кухарка. — Мы нашли ей кормилицу — как раз у соседей жена конюха недавно родила. Она говорит — просто чудо, что за ангелочек-девочка! Говорит, кожа у нее белее, простите, абуна, чем у их хозяйки, масса Марианны! Знаете, абуна, я уже договорилась с падре Норио о крестинах — и он сказал, что за такое доброе дело, как сделали вы, спишется семижды семь грехов! Ой, простите, абуна… И еще он спрашивал — как девочку назвать?

Домналл уставился на нее недоумевающе, но потом вспомнил, что имена найденышам дает тот, кто их нашел.

— Пусть назовут ее Джельдой, — бросил он. — Вчера как раз был день преставления святой Джельды. И… возьми у меня золотой и пожертвуй падре за его добрые слова, — натянуто улыбнувшись, изрек командор.

Поднявшись к себе, он тяжело рухнул на койку. Нужно было сказать Йорулле, чтобы к утру приготовила рассол или сбегала за пивом — иначе будет весь день трещать голова.

Домналл издал тяжелый полувздох-полустон.

Вот судьба — без него крошечное существо наверняка бы погибло. Но кто поможет ему? Во всем мире, наверное, нет средства помочь тому, кто страдает от неразделенной любви!

Внизу, прислушиваясь к храпу сердешного дружка, истово молилась Йорулла — молилась во здравие и благополучие господина.

Истинно, грех гневить Творца и хозяев Нижнего Мира: ей досталась лучшая доля, какая может выпасть невольнице, — добрый хозяин.