Закон бумеранга

– Борис Борисович, этот товарищ из прокуратуры. Помоги ему разобраться с выездами по семнадцатому числу.

– Пойдемте, – раздался громкий голос.

Раскрыв журнал, грубоватый начальник отделения пробежался по списку и сделал две пометки.

– В десять ноль-ноль к гражданке Толмачевой – гипертонический приступ. Выезд в десять двадцать. В десять сорок давление нормализовалось. От госпитализации Толмачева отказалась. В двенадцать тридцать две поступил вызов: Маркизов Роман Сергеевич, двадцати двух лет. Закрытый перелом голеностопного сустава. За ним приехали родители. Помещен в травматологическое отделение госпиталя имени Бурденко, где у него отец служит начальником отделения радиоизотопной диагностики. Был еще один вызов, но мы перевозкой трупов не занимаемся и разъяснили, куда обращаться по этому поводу.

– Постойте, но разве не три автомобиля выезжали семнадцатого?

– Два, – подтвердил начальник отделения.

– Я кое-что уточню, – сказал, поднимаясь, Владимир, – а затем снова к вам обращусь, ладно?

– Валяйте, – хмыкнул Борис Борисович.

Поремский примчался назад, к проходной, и спросил у знакомого уже охранника:

– Не подскажешь, кто семнадцатого дежурил?

– Так… Я сменился, заступили дядя Коля и Степаныч. Они завтра будут.

– У кого-нибудь из них есть телефон?

– А с чего такой интерес?

– Я же говорил, в поликлинику ездил. Зашел заодно поругаться с начальником отделения помощи на дому. Понимаешь, Марь Иванна семнадцатого чуть концы не отдала. Давление сто сорок на сто восемьдесят. Они говорят, что «скорую» высылали, а тетка утверждает, что никто не приезжал. Только к Толмачевой и парню, который ногу сломал.

– Ну пойдем глянем в журнале, – предложил охранник. – Значит, «скорая» была в десять двадцать, в десять сорок и в двенадцать сорок… А это непонятно что, – напрягся он, пытаясь прочитать.

– Там написано «труповозка», – помог Поремский. – Бо, по всей видимости, по душу генерала, покончившего с собой?

– Немного не врублюсь, – задумался парень. – Гляди, судя по записи, к Толмачевой приезжали дважды: «газель» и «Волга». Вот номера машин… Может, ошиблись и вместо твоей тетки дважды именно к ней приехали?

– Ладно, пойду пообщаюсь с Толмачевой.

4

Дом оказался настолько убог и запущен, что Владимир удивился, как он до сих пор не развалился. Вышедшая старушка, судя по внешнему виду, уже пережила инсульт. Лицо ее было асимметрично, левый глаз широко раскрыт и производил впечатление невидящего, правый же постоянно прищуривался и подмигивал.

Волоча ногу и опираясь на самодельную трость из узловатой палки, Толмачева проскрипела:

– Прошу в дом, молодой человек.

– Спасибо, я ненадолго, – ответил Поремский, не желая напрасно рисковать.

– А без чая я с вами разговаривать совсем не стану! – неожиданно твердо произнесла старушка, и Владимир почувствовал в голосе непреклонную волю.

Входя за бабкой в дом, он специально задел дверной проем плечом, проверяя на прочность. Строение слегка качнулось.

Внутреннее убранство прежде всего поразило запущенностью. Создавалось ощущение, что генеральной уборки дом не видел отродясь. На зеркале лежал такой слой пыли, что если бы Поремский не знал наверняка, что это оно, то и не догадался бы. Единственным аккуратно протертым местом был кусочек окна, выходившего на улицу. Под ним стоял стул, и теперь становилось понятным, почему старушка выскочила, едва он появился у калитки.

Пока Владимир пытался бороться с желанием начать чихать и тем самым поднимать залежи пыли в воздух, хозяйка хлопотала за перегородкой. Вскоре она появилась, неся в двух эмалированных, изрядно побитых кружках темную жидкость. Увидев ее, Поремский понял, что, наверное, сглазил свою судьбу: теперь-то ему промывания желудка точно не миновать.

Отхлебнув для видимости, он решил побыстрей покончить с делом и спросил:

– Скажите, вы вызывали «скорую помощь» семнадцатого числа?

– Да какая «скорая»? Вот при царе-батюшке, помню, в Питере жила. У матушки пендицит приключился. Так карета, запряженная парою гнедых, через пять минут у парадного стояла, а лошади копытами били.

– Извините, а к вам одна машина приезжала или, может, две?

– Одна. Что это им по две присылать? Ты пей чаек-то. Со слоном, тот самый чай! У меня запасы еще с наших времен остались. Чуть, конечно, зацвел. Хотела выкинуть, да соседка надоумила. Ты что, говорит, плесень – это же чистый пенициллин! Ну я пачки выпотрошила, плесень просушила…

Владимир, не найдя, куда выплеснуть содержимое кружки, под пристальным вниманием немигающего глаза сделал еще небольшой глоток. Затем спросил:

– У вас такой красивый вид из окна. Не подскажете, к кому приезжала маленькая медицинская машина?

– Из окна моего ничего путного, кроме калитки, не увидишь, а вот кристалл магический, – произнесла она, сдергивая полотенце с предмета на столе. – Смотри внимательно.

Женщина приблизила лицо к ребру небольшой хрустальной пирамиды и заговорила замогильным голосом, отчего Владимиру стало не по себе.