Закон бумеранга

Далось мне это трудно — разговаривал я с трудом, от каждого слова в голове стоял звон, как в колоколе. И не факт, что только от удара, — подобные симптомы у меня и во время похмелья бывают. От него мне тоже никуда не деться, алкоголь-то до сих пор в крови.

Минут через десять, когда все документы были заполнены, фельдшер передал мне свою разблокированную трубу, предварительно набрав на ней номер моей мамы, а сам медленно повёз меня на каталке вдоль коридора.

— После того как поговорите, я пойду, — предупредил парень. — Оставлю вас возле рентген-кабинета.

Я успел заволноваться — мама долго не брала трубку, она не любила незнакомые номера, — поэтому, когда я услышал её голос, даже улыбнулся от облегчения.

— Мам, это я.

— Саша! — почти завизжала она в телефон, и я поморщился, отодвигая мобильный подальше, — в голове затрещало. — Ты где?!

— Со мной ничего страшного, — соврал я. — Просто упал, ударился. В больнице, в общем. Сейчас вот на рентген меня везут.

— Ох, Сашка… Ну хоть с тобой всё в порядке! — судя по голосу, мама плакала. — А где твой телефон, почему ты звонишь не с него?

— Не знаю где. Потерял, наверное. Или стащили. Ладно, мам, меня зовут, — вновь соврал я. — Я позже позвоню.

И положил трубку, пока мама не спросила что-нибудь ещё про моё состояние и каким местом я, собственно, ударился.

После рентгена выяснилось, что по меньшей мере кости черепа целы. Но в голове не только кости есть, поэтому меня всё равно собирались положить в отделение, чтобы чуть позже — когда нормально протрезвею — сделать уже МРТ.

Я не сопротивлялся. И не потому, что хотел остаться — нет, конечно, лежать в больнице не самое приятное занятие. Я просто банально даже встать с каталки толком не мог — вокруг всё вертелось-крутилось, как будто я недавно слез с карусели.

— Это из-за сотрясения мозга? Или... — поинтересовался я у одного из врачей в приёмном отделении и вновь получил честный ответ:

— Узнаем, когда протрезвеете. Пока в крови алкоголь — вообще ничего не понятно. Может, просто похмелье сильное у вас. А может, и нет. Посмотрим.

Я вновь решился на звонок ещё спустя три часа, когда уже был в палате. Попросил телефон у одного из мужиков, объяснив ситуацию, и набрал номер Славки.

— Сашка, блядь, — выдохнул в трубку мой старший брат, от которого мат можно было услышать от силы раз в год. — Мы тут все чуть не свихнулись, пока тебя искали. Что с тобой?

— Да я матери сказал же всё. Упал, ударился.

— Ага, ну-ну. Упал, очнулся, гипс. Мне-то можешь не заливать. Что случилось?

Славка всегда был мне другом, но даже ему я не собирался рассказывать про то, что учудила Марина.

— Да ерунда. Ты же знаешь, какой я у вас дебил. Напился, потому что с Мариной у нас никак не налаживаются отношения, шёл по улице, упал и ушибся. Синяк на пол-лица. Черепушка цела вроде, но ещё МРТ будут делать. Скорее всего, завтра. Мне документы бы привезти и вещи какие-нибудь — вы скооперируйтесь там, кто и когда сможет.

— Ясно, — вздохнул Славка, и я уже хотел потихоньку сворачивать разговор, но брат неожиданно произнёс: — Я лучше тебе сейчас скажу, а то потом обидишься, что тебе не сообщили. В общем, у Марины был выкидыш. Она тоже сейчас в больнице.

Я будто бы вновь треснулся головой о лавочку.

Только свет не померк.

— Саш, Саша? Алло, ты меня…

— Я слышу. А в какой она больнице?

— Я скажу, только не вздумай к ней бежать.

— Слав, я не могу бегать. Я даже встать пока не могу.

— Вот и лежи. Ты там уже ничем не поможешь, честно.

Это был спорный вопрос.

— Говори адрес.

102

Марина

В жизни всё закономерно.

За любые поступки приходится отвечать — так или иначе. Наивно верить, что тебе никогда не прилетит бумеранг за то, что ты сделал, — обязательно прилетит. Возможно, не там и не так, как ты думаешь, но платить всё равно придётся.

За всё придётся платить. И нет, не деньгами.

Я сама поставила на карту всё, что у меня было в тот момент. Я сама, а вовсе не Сашка, решила принести в жертву то, что он пытался сохранить между нами в течение четырёх лет.

Поэтому что же удивляться, когда я всё и потеряла?

.

Про то, что случилось с Сашкой, я узнала от его мамы — она позвонила мне уже в больницу. Перед тем, как отправить меня на скорой, Лиза предусмотрительно дала мне запасной телефон, который плоховато работал, но звонки и сообщения принимал, поэтому я смогла выслушать сначала краткий рассказ свекрови, а потом и Славки.

Молча.

Говорить я практически не могла — горло драло и саднило, словно от сдерживаемых рыданий. И мне казалось: если открою рот — они вырвутся из меня, как пена из кастрюли, когда снимаешь с неё крышку. И зальют всё вокруг.

Мне было больно и стыдно. Не знаю, из-за чего больше, — я постоянно перескакивала в своих мыслях с одного на другое.

Мне было совестно перед Сашкой за свою подлость и глупость. За то, что до последнего не верила в него — а когда поверила, стало уже поздно.