Закон Чернобыля

– Хозяин, к комплексу приближается группа вооруженных солдат, – перебил его голос с потолка.

– Солдат?

– Именно так. Они что-то кричат в мегафон. Усилить?

– Да-да, Грета, сделай милость.

– …именем закона, – донесся до ушей академика приглушенный голос, искаженный мембраной. – Я командир части боевого охранения кордона. Приказываю немедленно выдать нам государственных преступников, скрывающихся в вашем научном комплексе. В противном случае за укрывательство…

– Достаточно, – отмахнулся Захаров. – Думаю, что боевое охранение кордона должно охранять кордон, а не шататься по Зоне. А значит, это самозванцы, пытающиеся обманным путем уничтожить моих бойцов. Зачисти их, Грета.

– Конечно, хозяин, – отозвался искусственный интеллект по имени Грета. Вслед за этим сверху раздался беспорядочный треск очередей, сильно приглушенный бетонными перекрытиями. Раздался – и практически сразу прекратился.

– Готово, хозяин, – доложила Грета. – Я отработала крупным калибром, так что это теперь просто куски мяса, не подлежащие идентификации.

– Умница, – кивнул Захаров и повернулся к Волку. – Итак, первую часть вашей просьбы я выполнил – дал вам защиту. Руки вашему другу я восстановлю, но для этого ему придется несколько часов полежать в автоклаве… Хотя погодите. Кажется, он умер.

– Нет!!! – проревел Волк, бросаясь к Гудрону.

– Увы, да, – негромко произнес академик. – Что я, мертвецов не видел?

Волк с силой оттолкнул бойца, стоявшего на его пути, приложил два пальца к шее Гудрона, замер… и опустил голову.

– Вы правы, профессор, – глухо проговорил он. – Что ж, теперь вы должны оживить его. Я знаю, вы можете.

Захаров усмехнулся.

– Во-первых, я предпочитаю, чтобы меня называли академиком. Во-вторых, я никому ничего не должен. Скорее, наоборот, у вас сейчас образовался большой, один на всех Долг Жизни передо мной. И в-третьих – да, я могу оживить вашего друга. Но не буду. Ибо наблюдаю у него признаки поражения синей пылью, в результате чего вы рискуете получить не ожившего собрата по оружию, а чудовище, мало похожее на того человека, которого вы знали.

– Что за «синяя пыль»? – рявкнул Волк.

– Частицы «Монумента», самой зловредной аномалии Зоны, – пожал плечами Захаров. – Если ими обработать какое-то оружие или боеприпас, его боевые качества возрастают многократно. Но коли они попадут на любое живое существо – пиши пропало. Оно рано или поздно превратится в монстра. А уж оживлять трупы, на которые попала «синяя пыль», это вообще гиблое дело, поверьте. Так что я не буду…

– «Не буду» – это ты зря, профессор, – прорычал Волк, направляя автомат в живот Захарова. – Я, конечно, поклялся Зоной служить тебе и все такое. Но я не клялся не убивать тебя, если ты откажешься от своего обещания.

– Упс, – хмыкнул Кречетов. – Упущение, коллега. Надо было лучше думать над проектом клятвы.

Захаров зло зыркнул на искалеченного профессора, но ничего не ответил. Тот был прав. Самые страшные клятвы в Зоне – это клятвы Зоной, которая реально мстит тем, кто их не исполняет, это знают все, кто хоть немного пожил на зараженных землях. Но если ты упустил хоть один пункт в этой клятве, Зона и не почешется, если тебя пристрелит тот, кто только что распинался тебе в своей верности.

– Хорошо, – буркнул он, направляясь к ряду автоклавов. – Но я вас предупредил.

– Стоять! – рыкнул Волк. – Я не собираюсь рисковать телом единственного настоящего друга. Может, ты на самом деле косорукий шарлатан и сейчас вместо оживления растворишь его в своем автоклаве или еще чего удумаешь. Вон у тебя в соседнем стеклянном ящике еще один мертвец валяется, синевой отливает. Оживи-ка сначала его, а я посмотрю, как ты это сделаешь.

Захаров усмехнулся в усы.

– Этого легендарного мертвеца зовут Снайпер, он тоже отравлен «синей пылью». И я имею совершенно четкий научный прогноз насчет того, что если вернуть к жизни этого сталкера, то мир рискует…

– Мне плевать, чем рискует этот гребаный мир! – заорал Волк, теряя последние остатки самоконтроля. – Или ты сейчас его оживишь, или я просто пристрелю тебя на хрен! Ясно?

Захаров видел – этот ненормальный армейский сталкер не шутит. У него, похоже, серьезные проблемы с психикой, так называемый посттравматический синдром, который у военных часто напрочь сносит крышу. И получать очередь в живот от долбанутого вояки совершенно не входило в планы академика.

– Как скажете, – пожал он плечами, поворачиваясь к автоклаву. – Запускаю программу оживления биообъекта.

– А может, его сначала почистить?

Академик удивленно обернулся. Как и Волк, кстати.

Молодой боец, на которого сейчас вопросительно смотрели все присутствующие, развел руками.

– Ну, как мы радиоактивную воду чистим. Крупинками «веретена».

Захаров задумчиво почесал бородку.

«Веретено» был артефактом причудливой формы, который обычно находили в местах повышенной гравитационной активности. Эта своеобразная «губка», нейтрализующая радиоактивное излучение, встречалась достаточно редко и стоила немало. Однако торговцы в Зоне нашли «веретену» еще более выгодное применение.