Закон Дальнего космоса

Как бы не так. Я ведь еще не совсем умирал, а из моих слов вы уже поняли, что и не умер. Можете смеяться, но увидел я Вселенную. Всю. Разом.

Чернота - и чернота живая. Кажущаяся пустота, наполненная жизнью, движением, бессмыслицей и смыслом. Яркие острова светящейся материи, невероятной сложности путаница линий магнитного поля, гигантские силовые мосты, переброшенные от галактики к галактике, сталкивающиеся массы газа при прохождении одной звездной системы сквозь другую, межгалактический газ, разогретый до сотен миллионов градусов… и холодные темные облака диффузной материи, медленно сжимающиеся в тисках гравитации, чтобы спустя миллионы лет породить звезды, и уникальные процессы в недрах облаков, сравнимые с метаболическими по сложности и сути, хотя вовсе не биологические… и даже облака, успевшие обрести сознание и понимающие, что сжатие, дающее им энергию для их странной жизни, неминуемо убьет их, когда их материя сожмется в протозвезду, и ужас, вечный кричащий ужас живого перед уходом в небытие…

А еще - нечто глобальное над всем этим миром. Нечто невообразимо огромное, не обращающее никакого внимания на крики туманностей - малых частей его тела, подобно тому, как человеку нет дела до персональных нужд какой-нибудь клетки его эпителия. Нечто с чуждым нам могучим разумом, невероятно дремучим и невероятно холодным, пытливым и эгоистичным, глубоким и равнодушным.

И это Нечто имело название - Вселенная.

Вот тогда-то мне и стало страшно.

С опозданием. Как обычно.

Возьмите в руки дождевого червя, если не противно, а потом бросьте его на рыхлую землю. Червь спасен, но, прежде чем уйти в грунт, он еще несколько секунд будет извиваться без всякого смысла.

Потому что и вправду страшно.

Сердце колотилось так, что можно лишь удивляться, как обошлось без разрыва миокарда. Прошло, наверное, несколько мгновений, но мне показалось - лет. А потом я ощутил расплющенной спиной легкую вибрацию и начал догадываться, что худшее позади.

Включились двигатели ориентации, мало-помалу тормозя вращение станции. Страшные тиски тяжести понемногу ослабляли хватку. Прошло еще несколько минут, прежде чем я сумел сесть, и этих минут хватило мне с лихвой, чтобы совершенно успокоиться.

Неважно, что я не имел представления о том, что будет дальше. Важно, что я вновь стал действующим лицом. Возможно, от меня, да и от всех, нас зависело не так уж много, зато мы могли побарахтаться. И прежде всего - понять, что же, черт возьми, произошло.

А Сократ как ни в чем не бывало поздравлял нас с успешным субпространственным переходом!

С перевариванием этого сообщения я решил чуточку обождать. Важнее было проверить, все ли целы.

Хорхе первым сумел подняться на ноги. Петер сидел, привалившись к переборке, таращил глаза и громко икал. Марта стонала, придерживая ладонью полуоторванный клок кожи на лбу, но шевелением давала понять, что основные кости целы. Анжи и Этьен-Жерар недвижно лежали там, куда их шмякнуло.

Оба были живы, хотя и лишены сознания. Забегая вперед, скажу, что Анжелику нам удалось привести в чувство примерно через час, а Этьен-Жерар не избежал анабиозной камеры, где и скоротал время до самой Земли. Даже с помощью Сократа мы не могли спасти его сами и лишь залечили бы до смерти.

Но все для него кончилось хорошо. Ныне он жив-здоров, получил страховку, вложил в прибыльное дело и доволен судьбой, хотя, говорят, боится летать даже на самолете…

Субпространственного прыжка я не почувствовал. Он мгновенен и чреват легкой дурнотой, не более. Неудивительно, что никто из нас ничего не заметил. Уговорите кого-нибудь пощекотать себя и одновременно ударить кувалдой по лбу - почувствуете ли вы щекотку?

Сократ, однако, не врал и не сошел с ума.

- Приехали, - деревянным голосом сообщил Петер.

- Это Солнце? - чуть подняла бровь Марта, разглядывая маленький желтый диск на обзорном экране.

- Оно самое, - ответил я. - Если хочешь, проверю.

- Хочу.

Вне всякого сомнения, это было Солнце. Каждый из нас понимал: какая-то сила подхватила “Вспышку” и загнала в Канал. И вот мы дома. Неясно только - какая сила?

Но проверить, куда нас вышвырнуло, все-таки не мешало. Сто процентов уверенности всегда лучше, чем девяносто девять.

Физические характеристики звезды совпадали с солнечными. Я приказал Сократу рассчитать карту гравитационного поля и вывел ее на монитор. Вот и планеты… все на месте. Здоровенная вдавлина в силовых линиях - это Юпитер. Мелкая рябь - главный пояс астероидов. А вот и Земля. Видна, кстати, невооруженным глазом.

И все же я обрел полную уверенность не раньше, чем поймал по радио незамысловатый мотивчик популярной песенки. И это было как печать на документе. “Сим удостоверяется…” Земля, наша Земля, и думать нечего.