Закон десанта – смерть врагам!

— Чужих?.. А кто ж их знает — у меня вон полвагона чужих. Впервые вижу… Но безбилетных нет, точно, можете проверить, — он блефовал, хватаясь за потертую «раскладушку» с карманами. — Сколько пассажиров, столько и билетов…

Выполнять сложные математические подсчеты «проверяющий» вовсе не собирался. Он отмахнулся, сдвинул кобуру и загремел коваными бутсами по проходу. Вадим поправил покрывало, под которым угадывался выступ затвора, и тоже выдвинулся в коридор.

Напарник «ревизора» уже добрался до середины вагона. Замирал у каждого купе, оглядывал спящих. Кто-то пробудился, заворчал — спряталась нога в дырявом носке. Грузная тетка на боковой полке медленно поднялась, села, тупо глядя перед собой, вздохнула, опять улеглась. Шума не было, значит, трое чужаков у первого «ревизора» подозрений не вызвали. За первым шел второй. Широко зевая, миновал первое купе, где, отвернувшись к стене, «спали» проводник с Жанной (у последней хватило сообразительности поднять с пола пустой пластик из-под «Бонаквы», водрузить на стол). В следующем отсеке, в гордом одиночестве, накрыв голову подушкой, похрапывал Борька (ладно, автомат не торчал). Боец в камуфляже задумчиво остановился и принялся с интересом созерцать протертую Борькину коленку.

— С Томска мужчина путешествует, — с придыханием сообщил Вадим, — пьянющий сел… Как завалился, так и дрыхнет, негодник.

Субъект с сомнением втянул воздух. Перегаром от Борьки, понятно, не пахло, зато из соседнего отсека разило, как из смрадного пивного бара. «Ревизор» поморщился, двинулся дальше. Затем внезапно остановился и потащился обратно. Пришлось повременить со вздохом облегчения.

— Ты знаешь, что меня позабавило, дружок? — прорычал дядька, нависая глыбой над Вадимом. Холодные мурашки побежали по спине. Но мужик внезапно разгоготался и погрузил палец Вадиму в живот. — Все проводники в этом поезде, как и ты — мерзкие пидоры, а бригадир почему-то — баба. Причем путная. Необъяснимая загадка природы, да, дружок? Ох, и гоняет она вас, поди…

Мужик загрохотал по проходу — напарник как раз посетил ароматный санузел и поджидал у тамбура. А Вадим испустил протяжный вздох облегчения…

Зашевелилась Жанна, со скрипом опустились ноги с полки. Проводник, по пояс в исподнем, дрожал, как осиновый лист. Затрещав, приподнялась нижняя полка, и появилась облепленная паутиной хитрая мордашка.

— Что, Кольцов, уже граница?.. Я вспотела с вами, блин, сижу, всякие глупости думаю. Ты на пальцах покажи, пожалуйста, как большая девочка может скорчившись в три погибели лежать в этом тесном ящике?

— Я на кулаках сейчас покажу, — улыбаясь пообещал Вадим. — А ну тихо…

Начиналось все сызнова. С отрывистым треском распахнулась противоположная дверь, в которой мгновение назад скрылись двое. Показалась новая парочка. Другие, но в принципе похожие. Встречные.

— А ну по местам… — зашипел, замирая в проходе, Вадим. Глухо стукнула полка, придавив Валюшу. Жанна с душераздирающим стоном забросила ноги на лежак.

Но эти двое доверяли работе предыдущих парней, тотального осмотра не проводили. Просто брели по проходу — тяжело, будто старцы. Идущий в авангарде — рыжеватый, с угрюмой физиономией, погасшей сигаретой в зубах — брезгливо покосился на Вадима, услужливо освободившего дорогу. Второй — пониже, поплотнее — что-то мурлыкал.

— Ресторан далеко? — буркнул первый.

— Пятый вагон, — отчитался Вадим.

— А у тебя какой?

— Тринадцатый.

— Блин… Станция-то скоро?

— Скоро. Минут через десять.

— Уже лучше, — притормаживая, почесал затылок рыжеватый, — Как называется станция?

— Раз… — и тут Вадим сообразил, что название станции в голове как раз не уложилось. Он густо закашлялся. Коренастый перестал мурлыкать. Рыжий уставился с вялым любопытством. — Разгуляево, — прокашлявшись, сообщил Вадим.

Ответ проверяющих господ, в принципе, устроил. Коренастый замурлыкал дальше, рыжеватый кивнул и вошел в узкий предбанник с титаном. Машинально приложил к нему ладонь, отдернул. Криво морщась, заглянул в каморку проводника. Поезд тряхнуло. Коренастого, проходящего мимо расписания, прижало к окну. Он отлип, внезапно заинтересовался, притормозил, приложил палец к конечной станции, выделенной жирно, и побежал по строчкам. Мурлыканье прервалось на высокой ноте. Освещения в «предбаннике» явно не хватало. Служивый сощурился, ткнул нос в расписание и зашевелил пухлыми губами.

— Блин, сигарета потухла, — обнаружил рыжеватый. — Хреновая примета.

— Разгуляево, говоришь? — с интересом покосился на Вадима плотный.

По спине поползла холодная змейка. Как ни напрягай память, а не смог бы он вспомнить название станции.

— Угу, — обреченно кивнул Вадим. Не пора ли готовиться к обороне?

— А написано — «Разбалуево»…

— Опаньки, — изумился рыжий, выдвигаясь из клетушки.

— Вот и я говорю, Васян — по виду проводник, а названий станций не знает.

— Так это самое же, мужики… — смущенно забормотал Вадим, — Запамятовал, сяськи-мосяськи… Я недавно на этом маршруте, за аморалку перевели… Всю жизнь до Адлера молотил…