Закон Долга. Болото

Студенческие приятели пытались её расшевелить, сделать из неё более весёлого человечка, способного постоять за себя. Она с радостью бросалась пробовать новые дела, от которых веяло экстримом, — от ночных тусовок на пустом чердаке до уроков набивания морды соседу. В академическом варианте, конечно. Вообще, считала себя неспособной кого-то ударить первой и искренне надеялась, что, попади она в беду, один-два, не

больше, заученных приёмов хотя бы успеет всплыть в её мозгу. В собственные силы не особо верила, а телу не доверяла. Наука её знакомых, которые эту школу жизни прошли ещё на школьной скамье, с трудом ложилась на её личность. Её учителями были книги, с книжным пониманием «правильного» и «неправильного». Попробовать можно всё, но приживалось только то, что находило в ней душевный отклик, выращенный на буквенных истинах.

Тикали часы. Как-то совсем громко. Совершенно не по-двадцатилетнему задумалась о потерянном времени. Как ни странно, но учёба тоже считалась таковой. Потерей. Необходимостью. Необходимость порождала рутину, а за рутиной не было времени на творчество. Жить — значит создавать. Впечатления, воспоминания, отношения… Выражать себя. Эх, как бы хотелось…

Что именно хотелось, додумать не получилось. Тиканье стало оглушительным.

Ира подняла глаза на часы. Они поплыли перед глазами. Опять давление? Вроде перемены погоды не обещали. По ногам бил сквозняк. Она не сводила взгляда со стрелок, которые показывали без пятнадцати час. Устроилась на стуле со спинкой поудобнее. Если это давление, надо подержать голову спокойно, не двигаясь, может, пройдет головокружение.

За. Мер. Ла.

И в этот момент перед глазами поплыла чернота, в уши ударил последний часовой «тик», и руки почувствовали прикосновение к мягкой траве.

* * *

Скорее всего, в первые минуты таких ситуаций, вот как сейчас, пробегает мысль, что спишь. Мозг не может воспринять резкую перемену и начинает судорожно искать разумное объяснение. Ира сидела в ступоре, глядя на лесной пейзаж. По земле стелился небольшой туман. Прям низко-низко. Клоками. Она, не меняя позы, поводила глазами. Реальность не укладывалась в голове. Зрение, осязание и прочие органы чувств, не считаясь с ней, начали фиксировать окружение, не дожидаясь, пока она задастся вопросом «Где это я?»

Лес был не просто незнакомым, хотя да, ни разу не видела его прежде. Он был незнакомым лесом в том смысле, что вокруг не было ни одного дерева, цветка или травинки, которому она хотя бы отдалённо могла дать название. Ни берёз, ни ёлок, ни сосны. Все растения странные и причудливые. Даже в книгах на натуралистическую тематику ни разу таковых не видела. До слуха донёсся крик незнакомой птицы. В нос били запахи девственной природы, свежей земли. Голова кружилась нещадно: вокруг было больше кислорода, чем в самом заповедном сосновом бору. Трава мягкая, прямо стелется под руками. И опять же, ни одной знакомой травинки.

Сон?

Слишком реально, чтобы таковым быть. А где… комната? И где…

Страх накатил, стоило только мелькнуть в голове мыслям о семье. Ира вскочила и начала судорожно оглядываться, параллельно щипая себя за руку. Не сон. Но… где это она?

Фанат фантастики, она не могла не подумать про путешествия в иные миры. Но это же смешно! Может, это какое-то биологическое оружие, и она просто спит дома на стуле и ловит банальные галлюцинации? Или… она и правда надышалась какой-то дряни и видит сны? Такие реальные…

Она подняла глаза к небу и замерла. Вообще городские жители редко смотрят на небо. Народные приметы и наблюдения им заменяет гидрометцентр. Зачем смотреть в окно перед выходом за дверь, если в уголке экрана компьютера описаны и погода, и температура? На улице обычно смотришь под ноги или на указатели. Если выезжаешь в деревню, первое, что бросается в глаза и чему радуется взор, — это не пейзаж, а отсутствие прямых линий. Городской человек живёт под прямым углом: ходит по расчерченной улице, переходит дорогу по полосочкам, ищет на углах домов указатель правильной линии для своего движения. Только молодёжь в силу своего бунтарства старается преодолевать эту тягу к углам. Паркур, ролики, трюки на скейте — всё, чтобы перепрыгнуть, перешагнуть, перелететь. Срезать надоевшие до печёнок девяносто градусов. А потом вырастают и тоже вливаются в общее движение. Где уж тут смотреть на небо, указатель бы не пропустить.