Закон дороги (СИ)

— Вот именно, показалось. Понимаешь, он еще сам не знает, хочет он этого, или нет. Все будет зависеть от успешности наших действий и от того, насколько мы позволим себя использовать, — скривился Даррен, — знаю я такой тип деятелей…

— Ладно, вы во всем правы, — подняла руки лесная колдунья, — а от меня, сонной, все одно толку мало. Пойдемте-ка спать, иначе завтра вообще ничего соображать не будем.

Одри встала и быстро поднялась по лестнице в свою комнату. Габриэль, который давно уже клевал носом, последовал ее примеру. Даррен еще какое-то время стоял, глядя в окно на чужие звезды, потом тоже решил, что сон — лучшее средство от тревог и волнений. Тайри осталась сидеть в кресле у незажженного камина.

— Скажи, Лоцман, ты знал, что произошло после того, как меня ударили кинжалом? — голос целительницы остановил его на первых ступенях лестницы. Зеленоглазый медленно обернулся, чувствуя, как внутри разливается холод понимания. Он ведь догадывался, что Тайри, пройдя в шаге от смерти, ничего не помнит о случившемся “по ту сторону”, а возможно, считает это бредом или сном. А у него не повернулся язык сказать ей всю правду, да и Двуликая вежливо, но настойчиво попросила его не напоминать леди Даллет о грустном. И она надеялась, что не все потеряно, что встреча с любимым человеком еще возможна, надо только правильно искать и не сдаваться. А теперь она каким-то образом вспомнила о событиях на Сером Тракте…

— Да, я знал, конечно, — сказал, как приговор собственный произнес.

— Почему ты не сказал мне сразу? — ее голос упал до шепота, но и в нем было слишком много эмоций.

— Двуликая попросила… или приказала, уж не знаю как правильно. Объяснила это тем, что тебе нужно время, что узнав, ты опустишь руки и Тьма получит тебя легко и и быстро, а его величеству нужна поддержка. Да и сам я… не смог. Это как второй раз ударить кинжалом.

Тайри встала, зябко кутаясь в теплую шерстяную шаль, посмотрела на него снизу вверх. Ни гнева, ни осуждения не было в этом взгляде, только растерянность и боль.

— Там был Гай? У самой развилки?

— Да. Это он не дал тебе исчезнуть.

— А ты меня оттуда вытащил — назад, к жизни. Только вот…

Даррен подумал, что сейчас она скажет: “Зачем?”, и ему придется оправдываться за то, что он считал чуть ли не единственным стоящим поступком в своей жизни. Безусловно, он мог бы сказать, что Гай просил беречь её, что он сам хотел вернуть долг — ведь целительница тоже спасла ему жизнь, да много чего еще. Но леди Даллет глубоко вздохнула и продолжила:

— Только вот я не понимала ничегошеньки, пока Тропа не открыла мне глаза. Спасибо тебе. И… я рада, что это сделал ты.

Создатель милосердный, разве может так быстро холод смениться огнем? Чувствуя, как в груди разгорается маленькое солнце, а где-то на грани сознания машет золотыми крыльями кто-то огромный, золотой и очень довольный, Даррен, растеряв разом все слова, прошептал сбивчиво:

— Да разве я мог иначе? Без тебя нет ничего.

— Прости меня, Дар. Я не стою таких жертв… да и вообще никаких не стою.

Он схватил ее руку, прижал ладонью к своей щеке — она ведь маг, пусть поймет и почувствует, когда нет между ними щитов. Он не ожидал, что на него тоже обрушится вал чужих чувств. Ее чувств. Лоцман чуть не задохнулся от пронзительного всепроникающего холода, ощущения пустоты и бессмысленности собственного существования и, вместе с этим, глубочайшей благодарности и тревоги за тех, кто рядом, и тех, кто остался по ту сторону Тропы. Значит, Тайри сейчас должна согреться, обязательно должна, ведь его чувства не менее сильные…

— Спасибо, Дар. Значит, нить между нами мне тоже не примерещилась?

— Я ничего об этом не знаю, Тайри. Если оно и получилось, то не нарочно. Это… эта связь как- то может повредить тебе?

— Ну что ты, конечно нет.

Намеренно или нет, но целительница продолжала прижимать к щеке ладонь Лоцмана, и ему не было нужды спрашивать, щадит ли она его. А еще ему хотелось, чтобы все, что сейчас происходит, длилось как можно дольше, ведь это такая редкость — быть с кем-то без щитов и вечного панциря притворства. Он не хочет и не будет ничего от нее скрывать! Странная теплая волна окатила его с ног до головы, точно порыв ветра, и целительница отступила, отпуская его чувства и мысли.

— Завтра будет тяжелый день, Дар. Спокойной ночи.

— А ты?

Леди Даллет только покачала головой и вернулась в кресло. Какой уж тут сон…

Процедуру, называемую почти во всех магических трактатах «пробуждением памяти», назначили на следующий вечер, а до того предстояло готовиться. Помочь вызвался, как ни странно, отец Грант. Он сказал, что мальчику пойдет на пользу пребывание в храме, и увел найденыша с собой. Даррен отправился в Дом Мудрых, дабы с помощью Астора и Лиарда изучить здешние магические потоки, которые так или иначе предстояло задействовать. Он хорошо помнил, как сложно ему было в прошлый раз творить даже примитивные чары иллюзий, насколько непослушны и своенравны оказались здешние силы. Риск следовало свести к минимуму, иначе процедура могла обернуться катастрофой.