Закон дороги (СИ)

Тайри вздрогнула, резко провела ладонью по лицу, размазывая кровь, и снова раскрутила Огненное лассо. Действуя совершенно механически, она думала только об одном: кто? Кто из ее друзей ушел за Грань, так и не успев попрощаться? Не было ни секунды на призывы и поиски, оставалось полагаться на интуицию. Перебирая одно имя за другим, волшебница нашла наиболее вероятный ответ и содрогнулась. Создатель милосердный! Он ведь был самым беззащитным из них перед магией, самым преданным другом и лучшим наставником. Он был всего лишь солдатом, а его летунья — всего лишь кошка, хоть и разумная…

— Сержант! Гонца к Восточной сторожевой! Я хочу знать, что там происходит, и не нужна ли помощь капитану Гвардии.

Она опоздала. Тела Габриэля де Рейвена и Тилы нашли на одной из улиц восточного квартала. Оба погибли не от удара о землю: над Тилой поработали зубастые прыгучие змеи, а Капитана настиг вражеский зачарованный дротик. И ничем нельзя было помочь — увы, магия Гарды не умеет воскрешать мертвых. Их так и привезли вместе к королевскому Дворцу. Гвардейцы, ценившие и любившие своего командира, как никого раньше, посовещавшись, перенесли Габриэля в Капеллу Капитанов. Эта древняя усыпальница находилась на первом подземном уровне Храма. Говорят, она была вырублена в скале еще во времена короля Греара и служила местом упокоения достойнейших из достойных.

Тилу вскоре предали огню, как она и просила когда-то. А в освещенный множеством свечей подземный зал поодиночке и группами шли люди — прощаться. Хранительница попрощалась с ушедшим по древнему уккабскому обычаю — попросив прощения и поцеловав в остывший лоб, а вот сразу уйти не смогла. Осталась стоять у изголовья, глядя сухими глазами на бледное, навеки спокойное лицо друга. Рядом с ней в немом горе опустился на одно колено блестящий молодой офицер. Тайри знала его — граф Раррок, отпрыск одной из знатнейших фамилий Города. Он с самого начала восхищался Габриэлем, стал в Гвардии самым преданным и самым деятельным его помощником, да и чисто по-человечески привязался к нему. Говорили, что молодой граф с детства не был избалован отцовской любовью: глава семьи Раррок отличался крайне жестоким нравом. Более того, когда сын остался служить в Гвардии под началом де Рейвена, отец и вовсе отлучил его от дома.

Орданн спустился в Капеллу в сопровождении Одри, Лоцмана и Мудрых, долго вглядывался в благородный восковой профиль самого лучшего своего наставника и друга, сразу и безоговорочно поверившего в силы тогда еще безымянного, лишенного памяти найденыша. Король низко поклонился, Одри беззвучно плакала, стоя рядом с ним.

Счастливая, — подумала Тайри, глядя на подругу, — она еще может плакать… А ведь это я виновата в смерти Габриэля, это за мной он пошел в чужой мир. Наверняка дома все сложилось бы иначе, ведь император умеет ценить настоящую преданность и смелость…

Приглушенный перекрытиями, зазвучал низкий гул заупокойного колокола.

— Каково бы ни было наше горе, мы должны уступить сейчас место служителям Вседержителя, — тихо проговорил король, — пойдемте, друзья. Тайри, вас очень ждут в госпитале. А вы, граф Раррок, принимайте командование Гвардией.

Офицер удивленно взглянул на Орданна. Он не был ни самым старшим, ни самым опытным из гвардейцев, и вовсе не думал претендовать на освободившееся место.

— Я думаю, вы очень многому научились у Габриэля, граф. Вы лучше прочих сумеете сохранить и дух, который он воссоздал в Гвардии, и продолжить его дело. Мне необходима сильная, боеспособная и преданная Гвардия, умеющая действовать, как один человек, и вы сделаете ее такой. Де Рейвен начал это нелегкое дело, а вы закончите.

— Как же мы теперь будем… — совсем по-детски всхлипнула Одри.

— Это я виновата, я должна была позаботиться, — Тайри комкала в руках ненужный платок.

— Мы все виноваты. Но дело даже не в магии. Габриэль ставил магию не выше прочих боевых искусств, да и чего она стоит против чести, верности и мудрости. Он умел каждому подарить частицу своей души, да упокоит ее Вседержитель во Свете…

У самого выхода из Капеллы король столкнулся с запоздавшими посетителями: скромно одетой женщиной и мальчиком-подростком. За ними в дверях уже маячили рясы монахов, готовых начать последний обряд. Женщина сделала пару шагов и остановилась, закрыв лицо руками. Сын, совсем по-взрослому обнял ее, успокаивая.

— Пойдем, мама. Они все равно не позволят нам, кто мы такие…

— Почему же, сын мой. Никто не посмеет нарушить ваше уединение и помешать проститься с близким человеком, — ласково сказал отец Грант, — братья подождут.

— Вы знаете, кто это? — обратился король сразу ко всем, поднимаясь по ступеням вверх, в Храм.

— Можно сказать, это его семья, ваше величество, — ответил граф Раррок, — они вместе почти с самого начала. Мальчик часто появлялся у нас в полку, капитан обучал его… Он называл Габриэля отцом, хоть тот им и не был.

— Какие мы эгоисты, — удрученно покачала головой Одри, — думаем только о себе и считаем, что наши друзья принадлежат только нам. И ничего-то о них не знаем.