Закон дороги (СИ)

Так нет же, мало этой самозванке незаслуженной славы, она, вдобавок, невесть из какой преисподней вытащила проклятых драконьих оборотней. И теперь Лиард — ее Лиард, как последний идиот, попался в сети к красноглазой ведьме-перевертышу! Он теперь и слышать ничего не хочет об их совместных планах, даже не смотрит в ее сторону, будто не было между ними ничего. А ведь они вместе с той самой минуты, когда зелеными аколитами ступили под сень Дома Мудрых! Да и можно ли было ожидать от Владеющего Пространством чего-то иного, если он последнее время только и делал, что слушал, раскрыв рот, этого зеленоглазого колдуна Даррена! Что ж, они отняли у нее все: надежды, любовь, славу. Рода найдет способ постоять за себя, и наглые проходимцы, явившиеся неизвестно откуда, поплатятся. И поплатятся жестоко!

С такими мыслями Поющая Стихиям какое-то время бесцельно бродила по улицам. В конце концов, утомившись и несколько успокоившись, она решила заглянуть в одну из своих любимых ювелирных лавок. Сие почтенное заведение, как и несколько подобных ему, принадлежало старшему сыну мэтра Райнара. Вид драгоценных безделушек всегда приносил ей облегчение и радовал душу. Как на зло, в лавке уже кто-то был: услужливый хозяин выставлял перед высоким широкоплечим гостем в добротном суконном плаще одну шкатулку за другой. Тому то ли не нравилось, то ли он никак не мог выбрать, все разглядывал тяжелые, литого золота, украшенные ониксом и черным турмалином браслеты, широкие серебряные запястья с чеканным узором…

— Госпожа волшебница, может быть, вы поможете мне выбрать подарок? — неожиданно

обернулся к ней покупатель.

Реонец, машинально отметила про себя Рода, надо признать, очень красивый реонец. И настоящий воин — вон, на щеке красуется цветная татуировка Ордена Мечей.

— Для кого он предназначен, мастер?

— Для одного из моих учеников. Он покидает Орден, и я хочу, чтобы у него осталась от меня памятная вещица, желательно, такая, которую не найдешь у реонских ювелиров.

— А почему не оружие? Ведь это так естественно в воинском ордене, — Поющая Стихиям откровенно любовалась собеседником.

— Оружие у нас не дарят, его изготавливают особые мастера, для каждого отдельно. Один из постулатов Ордена гласит, что твое оружие — не просто вещь, это такая же часть тебя, как рука, голова или сердце, ты должен не просто научиться владеть — ты должен сжиться с ним! Поэтому я предпочитаю украшения, единственно достойные мужчины — запястья или браслеты.

— Он молод, ваш ученик?

— Не старше вашего короля, совсем мальчишка, — сверкнул белоснежными зубами реонец, — ничего не скажешь, повезло же вам с правителем!

Что и говорить, зерно упало на подготовленную почву.

— Ну так его подручные-колдуны только что не из шкуры вон лезли, чтобы доказать всем истинность его происхождения. А наши Мудрые и поверили, — не выдержала Рода, — глаза бы мои на них не глядели. Не известно теперь, чем все это для Города кончится.

— Да уж ничем хорошим, поверьте мне. Но вам, моя прекрасная госпожа, следует быть осторожнее — говорят, и у стен есть уши. Хотя я бы с превеликим удовольствием вас выслушал, ибо тоже не разделяю восторгов… Конечно, я не горожанин, мне должно быть все равно, но у меня здесь старые связи, налаженная торговля…

— Торговля?! Вы же воин!

— У моих братьев здесь магазины, торгующие специями, тканями и вином. У меня в них доля. Я обычно занимаюсь охраной их же караванов, — ничуть не смутился реонец, — может быть, госпожа волшебница согласится посетить мой скромный дом? Там нас никто не сможет подслушать и не помешает. Даже муха не влетит в мое жилище незамеченной, его охраняют специально обученные смурги.

И она пошла, потому что обида, ревность и злость требовали хотя бы выговориться. Пошла, потому что красивый воин был вежлив и обходителен, осыпал ее изящнейшими комплиментами, а тщеславная натура Роды требовала признания и поклонения. Тем более, что благородный собеседник ей понравился — в конце концов, ну не плакать же ей вечно по Лиарду, который и в подметки-то не годится статному мастеру мечей!

Дом, снаружи самый обыкновенный, изнутри уступал разве что королевским чертогам. Роду всегда восхищал реонский стиль, сдержанный и роскошный одновременно. Так было и здесь: мягчайшие ковры; низкие, покрытые шкурами диких зверей, диваны; множество изящно вышитых шелком подушек; маленькие столики из драгоценных пород дерева, добытого во всех сопредельных мирах, уставленные яствами и напитками… Никакой пестроты, все выдержано в бежево-зеленой традиционной гамме, ничего лишнего. Хозяин предложил Поющей стихиям располагаться, налил в тончайший высокий бокал изумрудного густого вина («Уверяю вас, вы такого никогда не пробовали, его уже тысячу двести лет производят в нашем фамильном имении и поставляют только ко двору кесаря…»), и куда-то исчез. Вернувшись, он выглядел более «домашним» — без оружия, если не считать родового ритуального кинжала за поясом, в темно-зеленом, шитом серебром колете, открывающем красивые мускулистые руки.