Закон и честь (СИ)

— Самое чудное — это реакция твоей мамы. Думаю, ты и сам понимаешь, что её отношение к приключившемуся со мной несколько выбивается из её обычного поведения! Не думай, я не ругаю твою маму, и мне кажется, что в глубине души она замечательная женщина, просто никогда не показывает этого. А тут на те — едва ли не вытирала мне слёзы! Представляешь?

— Мама! — важно кивнул Стефан. — Представляешь.

— Вот-вот, и я о том же! — Элен не удержалась от тёплой улыбки. Причём улыбка затронула не только её полные губы, но и карие большие глаза. — В общем, так всё и было…

Девушка направилась к буфету и достала с полки банку со специями. Кухня у Гиллроев была само загляденье. Большая, просторная, ярко совещённая электричеством и двумя огромными окнами. Вся мебель из резного дерева, начиная от стола и закачивая последним из развешанных по стенам шкафчиков. Из кухни можно было сразу попасть в кладовую и в подвал. Так же здесь имелся выложенный из дикого камня большущий камин, жаровня и одно из последних достижений науки — газовая плита. Элен даже боялась предположить, сколько фунтов отвалили за это чудо, оснащённое четырьмя конфорками. Никак не меньше, чем за новенький паромобиль, не иначе! Ну а из кухонной утвари навроде бесчисленных тарелок из дорогущего фарфора и разномастных сковородок можно было выстроить целую башню, превосходящую по высоте любую из причальных мачт для дирижаблей. Мама Элен дорого бы отдала, чтобы взглянуть на всё это убранство хоть одним глазком.

— Интересно, часто ли бывают в вашем доме званые вечера? — вслух размышляла Элен, ставя банку на стол. — Не пойми меня неправильно, но мне почему-то показалось, что твои родители настолько поглощены своими делами и сами собой, что у них больше ни на что не остаётся времени! Упс, кажется, я много болтаю о хозяевах… Вряд ли бы им понравились досужие рассуждения какой-то там няни!

Стефан опустил голову, упёршись подбородком в столешницу. Его определённо заинтриговала почти до самых краёв наполненная специями банка. Элен машинально вытерла и без того чистые руки о наброшенный поверх платья накрахмаленный передник и с улыбкой сказала:

— Но я-то знаю, что ты ни при каких обстоятельствах не выдашь меня, правда? Знаешь, чем больше я с тобой общаюсь, тем больше ты мне нравишься. Пожалуй, я бы даже смогла назвать тебя своим братом. Или другом. Ты же не против, нет?

— Нет, — Стефан оторвался от разглядывания специй и энергично замотал лохматой головой. Давно не мытые волосы делали его похожим на смешного дикобраза.

Чёрт, а я же совсем забыла напомнить Катрин о том, что Стефану не помешало бы принять ванную, закусила губу девушка. Чёрт-чёрт-чёрт, как стыдно то! За всей этой работой и переживаниями она совсем запамятовала о данном бедному пареньку обещании. Судя по поведению Катрин, которая больше ни разу при разговоре с Элен не упоминала имени сына, на Стефана ей было глубоко наплевать. Эта холодная высокомерная женщина ни разу не спросила, не видел ли кто из домочадцев Стефана, не приболел ли он часом? Катрин вполне устраивало, что её умственно отсталый сын, стыд и позор семьи, постоянно прячется в бесчисленных комнатах огромного особняка и лишний раз не показывается на глаза. Странное поведение для женщины, которая называла Стефана «мой милый мальчик». Впрочем, как успела убедиться Элен, Катрин и на младших, очень даже здоровеньких и неглупых ребятишек, не особо обращала внимание.

— Так мы друзья? — Элен с теплотой в глазах смотрела на то, как светловолосый юноша, в поношенной измятой пижаме и сползающих с пяток грязных носках сидит за столом и задумчиво изучает расставленную у него перед носом посуду.

— Друзья, — Стефан поднял на неё голубые глаза и с совершенно серьёзным видом кивнул. — Мы друзья.

— Знаешь, ты самый разговорчивый из моих друзей, — рассмеялась Элен. — И уж точно единственный, кто видел меня голой! А вот это действительно привилегия только самых близких друзей…

Положа руку на сердце, Элен с полной уверенностью могла сказать всем и каждому, что настолько близких друзей у неё ещё не было. Никому не удавалось раньше увидеть ее, в чём мать родила. И нельзя сказать, что девушку это обстоятельство сильно расстраивало. Она была порядочной и целомудренной девушкой и считала, что до замужества ни один мужчина не должен видеть свою даму сердца нагишом. Тем более что у неё и смотреть то особо не на что. Элен сильно сомневалась, что кого-то сможет привлечь её большая задница.

— Кстати, а этот доктор Аткинс… — Элен, усевшись на свободный стул немного передохнуть, осторожно подбирала слова. — Этот доктор, что занимается твоим здоровьем… Он действительно лечит тебя, или же только вымогает у твоих родителей деньги, пичкая тебя пилюлями от бессонницы?

Поскольку Стефан ничего не ответил, Элен продолжила: