Закон и честь (СИ)

Синие глаза Стефана в обрамлении густых ресниц, казалось, были способны свести с ума не одну легкомысленную девушку, но… Но в них ничего не было. Ни отблеска жизни, ни тени эмоций, ни любопытства, ни желания, ни-че-го. Синие глаза Стефана были тусклыми пустыми колодцами, в которых растворился разум, и утонули все чувства. Он смотрел на Элен, но у девушки создавалось впечатление, что он её не видит, а смотрит куда-то вдаль, сквозь неё, словно заметил на стене комнаты нечто интересное. Она даже обернулась, но ожидаемо ничего не увидела, кроме разлинованных в полосочку салатовых обоев. Внезапно все страхи, всё негодование и возмущение, вся паника, обуявшая её, показалась Элен не стоящей и выеденного яйца. Хвала всем святым, что она удержалась-таки от крика. Неужели она могла испугаться этого несчастного парнишку? Да он вряд ли даже понял, что она была нагишом, в чём мать родила! Элен подумалось, что для Стефана нет абсолютно никакой разницы, одетая она или нет. Да сбрось она повторно халат, он и бровью не поведёт, а выражение пустых синих глаз нисколько не изменится. И вообще, надо всегда проверять заперта ли дверь на самом деле или же только в её воображении!

Элен стало до того жаль этого светловолосого паренька, лишь на несколько лет старше неё, что в сердце защемило.

— Эй, не бойся меня, — Элен встала на ноги и медленно опустилась на кровать, стараясь не совершать резких движений. Вот чудно то как всё! Как будто она пытается приручить дикого, незнакомого с людьми зверька. Девушка выпрямилась, поджав по себя ноги, расправила прикрывающие бёдра полы халата, и как можно более дружелюбно улыбнулась.

— Привет, я — Элен. Я ваша новая няня. Ну… То есть няня твоих младших брата с сестрой. Ну, ты наверняка понял меня, да? Во всяком случае, мне кажется, что понял. А ты, дай угадаю… Тебя зовут…

Элен специально тянула время. Глубокомысленно хмуря брови и состроив крайне сосредоточенную рожицу, словно решая в уме сложные арифметические уравнения, она как бы невзначай поглядывала на не торопящегося вылезать из-за кровати парня. Элен пыталась уловить в глазах Стефана проблеск хоть каких-то изменений. Но тщетно. Юноша всё так же уныло таращился на неё, словно жующая траву корова. Ладно, ещё не вечер…

— А тебя зовут Стефан! — радостно воскликнула Элен и дурашливо захлопала в ладоши. Да, ведёт она себя так, словно общается с пятилетним ребёнком, а не с взрослым человеком. Кто угодно, увидь происходящую в спальне картину, и её саму вполне способен принять за великовозрастную дурочку, ушибленную в детстве головой об пол. Но в данную минуту девушке было глубоко наплевать, что о ней подумает возможный сторонний наблюдатель.

— Я угадала, верно? Видишь, как я догадливая! Хотя, наверно, тебе стоит знать, что твоё имя мне было изначально известно…. Ну да ничего, всё равно я тебя смогла удивить, признайся. Кстати, если ты думаешь, что сидя на полу, разговаривать со мной будет удобней, то глубоко заблуждаешься. Давай, поднимайся и садись на кровать. Я не съем тебя, не бойся. Ну же!..

Элен приветливо, продолжая ласково улыбаться, приглашающе помахала рукой. Стефан, наконец, пошевелился и проводил движение её руки пристальным взглядом, ни дать не взять цирковая собачка, следующая за командами опытного дрессировщика. Элен сконфуженно ругнулась под нос. Почему-то ей было стыдно даже в мыслях оскорблять бедного парнишку, сравнивая его с бессловесным животным.

— Ну вставай-вставай. Уверяю, что здесь намного мягче и лучше, чем на полу, честное слово. Стефан, ну в конце-то концов, это всё-таки твой дом, и ты волен делать в нём всё, что тебе не заблагорассудится. Даже можешь сесть на мою постель. Но только, чур, руки не распускать!

Довольная своей шуткой, Элен тихонько рассмеялась. Звук её звонкого чистого смеха заставил Гиллроя встрепенуться. Он поднялся на колени, затем встал на ноги. И замер, глядя на неё сверху в низ. Неужели на него подействовал её смех, чуть не поперхнулась Элен? Или же он просто отреагировал на звук собственного имени?

— Стефан. Стефан, садись рядом со мной.

— Да, я Стефан. Мама говорит, что я Стефан, — юноша разлепил губы и впервые с момента нахождения в комнате Элен заговорил. Голос у него был под стать глазам, такой же пустой и бесцветный. — Мама говорит, что я хороший мальчик.

В голосе Стефана прорезались капризные нотки. Он словно ждал немедленного подтверждения маминых слов.

— О-о-о, Стефан, ну конечно, конечно ты хороший мальчик, — боясь спугнуть удачу, торопливо сказала Элен. — Ты самый лучший мальчик на свете.

Стефан помотал головой и тяжело бухнулся на кровать, смяв простыни. Элен в душе возликовала. Он послушался её! Послушался!

— Можно, я прикоснусь к твоим волосам? Они у тебя такие красивые, как у мамы… То есть я хотела сказать — миссис Гиллрой.