Закон и честь (СИ)

Джейсон отложил в сторону вилку и взял в руки злополучный листок. В самом низу, под подчёркнутой последней строчкой была выведена итоговая сумма. Ровно семьдесят два фунта. Немудрено, что у миссис Монро еда не пропал дар речи. Набежавшие за текущий месяц лишнее двенадцать фунтов казались ей огромными деньжищами. Собственно, деньги и впрямь были не маленькими. Но старшие сотрудники Империал-Ярда, в принципе, на заработную плату никогда не жаловались. И Джейсон едва ли не впервые подумал, насколько существенна разница в доходах между представителями власти и рядовыми трудягами, вкалывающими сутками на заводах или ворочающих мешки в районе Пирсов. Почему-то ему внезапно стало стыдно. Стыдно, что он явно получает больше многих жителей города и может позволить себе то, что не по финансам среднему труженику. Стыд — чертовски неприятное чувство. Даже когда он беспочвенен. Джейсон мягко положил руку на маленькую ладошку миссис Монро и сказал:

— Джульетт, ради всего святого, не вздумаете волноваться по этому поводу. Я с радостью выплачу вам эти семьдесят два фунта и буду платить и впредь столько же. И я не сбегу из вашего дома. Лучшего места жительства я и представить себе не могу. Меня здесь всё устраивает. И плата в том числе. Так что прекратите…

Миссис Монро беспомощно улыбнулась и хрипло сказала:

— Благослови тебя господь… Джейсон, ты на редкость добрый и отзывчивый мальчик. Признаться, я боялась, что повышение ренты напугает тебя, и ты захочешь съехать… А я так привыкла к тебе. Мне не надо других постояльцев, даже если они будут больше платить. Я бы с радостью снизила цену, но ты сам понимаешь, что сейчас…

— Миссис Монро, кажется, я вам всё сказал, — Джейсон повысил голос. — Вопрос закрыт. Я не собираюсь паковать чемоданы, и новая рента, клянусь, меня вполне устраивает. Надеюсь, больше вы не будете переживать из-за нескольких фунтов. Я бы осмелился вас попросить накрыть на мистера Крейга. Уверен, что он проголодался не меньше моего. И пора бы ему же появиться. А то всё остынет…

_________________________________________

Когда дворецкий попросил Элен сходить за покупками на овощной рынок, девушка изрядно обрадовалась. Она не привыкла целыми днями сидеть взаперти. И отрезок времени с семи утра до двух пополудни в доме Гиллроев давался ей особенно тяжело. В эти семь часов она была предоставлена сама себе. Двойнята грызли гранит науки в престижной гимназии, а их нянька была вынуждена коротать время, слоняясь по огромному особняку. Эти семь часов для Элен Харт стали самым тяжким испытанием.

Утро каждого нового дня для обитателей старинного дома начиналось так же, как и предыдущее. Мистер Гиллрой, не завтракая, уезжал на работу. Элен будила детей, одевала, кормила их, а Уильям отвозил на паромобиле в гимназию. Катрин тоже не сидела без дела. Она либо распивала полдня чаи в гостиной, либо вызывала таксомотор и отправлялась на встречи с бесчисленными подругами. Иногда подруги приезжали в гости к ней. Шатнер бессловесной тенью периодически возникал то в одном, то в другом уголке огромного особняка. Иногда Элен казалось, что пожилой дворецкий умудряется быть в нескольких местах одновременно.

Стефан… Стефан мог быть где угодно. Иногда девушка замечала его, прячущимся в корзине с грязным бельём, иногда под кроватью в детской комнате, а то и притаившимся за кухонным буфетом. А бывало, что он бесследно исчезал, и тогда оставалось только гадать, где может находиться умственно отсталый паренёк. Оставаясь в доме вместе с дворецким и Стефаном, Элен чувствовала себя одинокой и всеми покинутой. И тут же начинала скучать по родным, да и, чего скрывать, по неугомонным двойняшкам, к которым успела привязаться всем сердцем.

В отсутствие хозяев, Шатнер по-прежнему не обращал на няню ни малейшего внимания, занимаясь своими личными, одному ему понятными делами. Как и обещала миссис Гиллрой, от Элен никто не требовал никаких дополнительных услуг. Её не заставляли подметать полы, выбивать ковры, перестилать постельное бельё в хозяйской спальне. Элен не стряпала на кухне, не проверяла почтовый ящик, не ходила в магазины. Все её просьбы позволить ей заняться домашней уборкой или разбитым во внутреннем дворике палисадником стойко игнорировались. И поэтому, оставаясь на эти долгие семь часов без своих подопечных птенчиков, она начинала отчаянно скучать.