Закон и честь (СИ)

Оставшись внизу, Шрам настороженно огляделся и, так и не увидев ничего пугающего и подозрительного, на цыпочках подошёл к ведущей на кухню двери. Заглянув внутрь больше для собственного успокоения, чем действительно рассчитывая застать хлопочущую в темноте у плиты хозяйку особняка, Шрам неопределённо пожал плечами и поспешил обратно в холл.

Стараясь не споткнуться на ровном месте, Шрам завернул в широкий коридорчик. Под подошвами башмаков мягко пружинил толстый ворсистый коврик. Сжимая в кулаке обшитый войлоком обрезок трубы, Шрам вовсю таращил глаза. Ему вовсе не улыбалось расшибить себе нос о неожиданно возникшее в полутьме препятствие. Но его опасения были напрасны. Коридорчик оказался пуст, и заканчивался закрытой дверью. Шрам нерешительно замер, напряжённо прислушиваясь. Чуткое ухо бандита уловило за дверью какие-то странные непонятные звуки. Шрам недоумённо нахмурился и подошёл вплотную. По обе стороны от двери располагались закрытые стеклом электрические светильники в виде прозрачных полусфер. Шрам прислушался. Какие чудные звуки, так похожие на… Ха! Шрам осклабился и едва не хлопнул себя по лбу. Храп! Это же всего-навсего могучий храп спокойного, находящегося в ладу с собственной совестью человека.

Шрам тихонько хмыкнул, перекладывая дубинку в левую руку. Должно быть, эта старуха спит так крепко, что её и из пушки не разбудишь. Ишь, какие рулады выводит, аж стены трясутся! Если даже в коридоре слышны отголоски её храпа, то что же творится в самой спальне? Наверно с потолка штукатурка осыпается! Безмятежный храп спящей хозяйки дома немало успокоил бандита. Слыша доносящиеся из-за двери рычаще-хрюкающие звуки, Шрам поймал себя на мысли, что, может быть, самую малость, он всё-таки был неправ. Зря он нудил всю дорогу, что дело пахнет керосином. Теперь дружки думают, что он расклеился, что превращается в сопливого нытика. Плохо. Вот это действительно плохо. В той среде, где они обретаются, любой намёк на слабость и трусость гарантированно ведёт к падению в глазах окружающих. А падение чревато очень нехорошими последствиями. Кто ослаб, того съедают без зазрения совести. И без жалости. Таковы законы хищных стай.

Засунув дубинку за ремень, Шрам достал из кармана набор отмычек и присел на корточки подле двери. Нет уж, нисколько он не изменился. И не в кого он не превращается. Эти засранцы ещё увидят, чего он стоит, как один из лучших взломщиков в городе. Он вскроет эту жалкую дверь за две секунды, старуха и пошевелиться не успеет, как он будет в её комнате. Ну а дальше дело техники. Связать каргу по рукам и ногам, заткнуть пасть, и вновь запереть двери. Идти на мокруху Шрам не собирался. Нет смысла, да и лишний грязный хвост им совсем не к чему.

Отмычка вскрыла нехитрый замок даже быстрее, чем Шрам сказал про себя — раз-два. Отворив двери (петли не издали ни звука, ай да хозяева), Шрам прошмыгнул внутрь. Комната, в которой он оказался, была большой и просторной, с двумя забранными непроницаемыми шторами окнами и старинной кроватью под балдахином почти по самому центру. Рядом с изголовьем на прикроватном столике стоял тускло горящий ночник. Его света хватало, чтобы Шрам смог рассмотреть всю обстановку комнаты. Впрочем, он не стал заострять внимания на отделке стен и потолка, на явно дорогой старинной мебели из красного дуба, на зияющим чёрным зевом камине, и элегантном зеркальном трюмо напротив окон. Всё внимание Шрама было приковано к источнику булькающего, с подвываниями храпа, который доносился от кровати. Это ж надо так храпака давить! Не женщина, а какой-то дрыхнущий простуженный медведь. Шрам злобно ощерился, он был готов пристукнуть эту старушенцию немедля, если она не заткнётся.

Шрам, едва не насвистывая весёлый мотивчик, подошёл вплотную к кровати. А он то волновался! Да устрой он в спальне танец портовых грузчиков под аккомпанемент из расстроенных скрипок, и то эта дрыхнущая мегера не проснулась бы. Ну да и чёрт с ней. Один несильный, рассчитанный удар по темечку, и бабуля проснётся только к обеду с огромной шишкой на котелке и сильнейшей, словно с похмелья, головной болью. При свете настольной лампы, бросающей причудливо изогнутые тени по углам комнаты, Шрам пристально изучал спящую хозяйку дома. Укутанная до подбородка в ватное одеяло сухонькая женщина лет шестидесяти, с приоткрытым ртом и смеженными веками. Морщинистое умиротворённое лицо, острый подбородок, чепчик на голове, выбивающиеся наружу седые прядки. Ну прямо божий одуванчик! Если бы не рёв, издаваемый этим одуванчиком. Шрам криво ухмыльнулся. Счас он лепесточки то с неё струсит. Бандит занёс над спящей вдовой дубинку, когда его внимание привлекла втиснутая в бронзовую рамку фотография на прикроватном столике.

Больше книг на сайте - Knigoed.net