Закон хабара

Хруста височной кости я не услышал, лишь почувствовал его намятым запястьем. А не услышал потому, что рядом со мной уже рвала воздух автоматная очередь. Парень, получивший в рыло брошенными мной наручниками, стрелял так же, как в ктулху, поливая свинцом как из брандспойта – на что я и рассчитывал, как щитом прикрывшись обмякшим телом ударенного мною борга.

Очередь, выпущенная почти в упор, отбросила нас обоих на стоящее рядом дерево. Я ощущал всем телом, как пули лупят в бронежилет красно-черного, пробивая грудную защиту, прошивая тело насквозь, как ударяются о броник изнутри и, отрикошетив, вязнут в развороченном мясе, как мухи в меду…

Разумеется, в этих ощущениях неслабо поучаствовало мое воображение, но по сути так оно и было. К счастью, борги очень редко использовали старые модели «калашей» калибра 7,62 мм, пули которых на таком расстоянии наверняка прошили бы насквозь и бронежилет второго класса, и меня заодно. Более легкая пуля калибра 5,45 мм грудную броню «двойки» тоже пробивает, после чего начинает вращаться в теле, перемалывая плоть с костями. При этом она теряет энергию и скорость и навылет пробить защиту спины уже не в состоянии…

Непрерывная очередь, выпущенная на нервах, опустошает магазин так же, как опорожняется резко наклоненный в горизонталь стакан воды – только что полный был, и все, уже пусто. И хотя моя тушка зверски ныла от полученных через броник борга запреградных ударов пуль, как только его АК, лязгнув затвором, замолк, я с ревом отбросил от себя труп красно-черного, перехватил его донельзя затюнингованный автомат и направил оружие на борговца, только что расстрелявшего своего товарища в надежде достать меня пулей.

Сейчас он судорожно пихал полный магазин в шахту, глядя на меня со звериной ненавистью, – и не попадал, так как перезаряжать оружие нужно хладнокровно, без лишних эмоций. Иначе будет вот так, как сейчас.

Чтоб прекратить эту суету, я выстрелил один раз. Пуля ударила в кончик носка берца красно-черного, который рефлекторно отдернул ногу и выронил магазин.

– А теперь брось ствол и подними грабли, – сказал я.

Парень подчинился. Лицо белое, как лист бумаги. На вид чуть больше двадцати. Обидно убивать такого, слишком молодой, ни черта в жизни не видел. И чего в Зону таких несет на верную смерть? Других способов заработать нету, что ли?

Но не совсем дурак, подчинился. Бросил автомат, поднял руки. Ладно, посмотрим.

– Короче, – сказал я. – К своим тебе теперь хода нет. И дознаватели, и следопыты у боргов хорошие. Если на базе тебя не расколют, то по следам вычислят, что ты своего грохнул. Такого ваши не простят. Доходит, что говорю?

Парень кивнул. Ага, от пережитого не потерял способность соображать. Уже неплохо.

– В общем, так, – сказал я. – Выходишь из Рыжего леса и двигаешь к той дыре в кордоне, через которую ты сюда попал. Выходишь на Большую землю и больше в Зону ни ногой, так как у боргов память хорошая. Найдут и в лучшем случае повесят, но это если очень добрые будут. А если попадешься не под настроение, то мучиться будешь долго. Все, вали отсюда.

Молодой борговец, не говоря ни слова, повернулся и пошел к выходу из Рыжего леса. Ну что ж, удачи ему. Надеюсь, глупостей не наделает. Хотя это вряд ли. Когда еще делать глупости, как не по молодости? Только на Большой земле от тех глупостей синяки да шишки, а в Зоне – аномалии да пули…

Свой «нулевый» «калаш» парень бросил, и этот автомат, в отличие от моего трофейного, мне понравился больше. Я ко всем этим тюнингованным наворотам непривычный, мне обычный автомат понятнее. За ним я, подойдя, и нагнулся, ожидая еле слышного щелчка предохранителя – на поясе ушедшего борговца висела пистолетная кобура, и я был практически уверен, что парень, скрываясь за деревьями, попытается меня пристрелить. И, разумеется, на этот случай у меня был готов план. Раздается щелчок, я резко падаю, уходя с линии выстрела, даю первую очередь в ту сторону, откуда прозвучал выстрел, чтоб противник, если я его не подстрелю, скрылся за деревом, а потом…

Но парень и правда оказался умнее, чем я думал. Выстрела не последовало. Он просто ушел – и правильно сделал. Мне не хотелось его убивать, и сейчас я был искренне рад, что мне не пришлось это делать.

Итак, в моем распоряжении оказалось четыре трупа – три борговских и один ктулху. Пришло время найти в траве ключ, снять наручники с запястий, до крови натертых металлом, и собрать хабар – забрать у мертвецов то, что им больше никогда не понадобится.

В результате я разжился четырьмя запасными магазинами, тремя аптечками, флягами с водой и спиртом, КПК новейшей модели, который позаимствовал у Шатуна, а также десятком импортных белковых батончиков – удобный и недешевый сухпай для тех, кто не планирует отходить далеко от базы.

Я промыл израненные большие пальцы, обработал антисептиком, забинтовал их – и принялся уничтожать батончики, запивая их большим количеством воды. Для того чтобы быстрее восстановиться по моему методу, телу нужно топливо. Много топлива.