Закон Хроноса

– Естественно, – ответил исследователь. – Это было девять лет назад, – повернулся он к Оскару и Шарлотте. – Тогда я отправился в экспедицию на Гаити. Я исследовал местную магию, которая называется вуду. Так как я очень интересовался этим колдовством, мне рассказали про Элизу. Она – мамбо, жрица и белая колдунья. В отличие от черных, бокоров, она использует свои способности исключительно в добрых целях. Чужеземцев редко приглашают принять участие в ритуалах, но мне повезло. Я присутствовал на церемонии в честь богини змей Дамбаллы. Вот там я впервые и увидел Элизу.

Элиза улыбнулась:

– Помню, как ты к нам пришел. Высокий, гордый и надменный – точно такой, как и сегодня. Видно было, что ты не веришь в то, что мы делали.

– Ты права, – рассмеялся Гумбольдт. – Мне было любопытно, но настроен я был скептически. Считал, что все это просто трюки. Правда, недолго.

– Я проникла в твои мысли. Увидела, что у тебя есть неисполненные дела. Дела, которые предстоит завершить.

– Оскар, – кивнул Гумбольдт.

Шарлотта перевела взгляд с Элизы на дядю.

– Ты знал про Оскара?

– Нет, – ответила жрица. – Но я увидела образ мальчика в мыслях Гумбольдта. И не просто тень. Он присутствовал где-то на заднем плане, но никогда не исчезал.

– Так получилось, что я толком ничего и не знал, – кивнул Гумбольдт. – Были кое-какие сведения, на которые можно было опереться. Письма, записи в дневнике, копия свидетельства о рождении. Встреча с Элизой подтолкнула меня вернуться в Берлин и начать поиски.

– И я поехала с ним, – продолжила Элиза. – Я увидела, что мое место рядом с этим мужчиной, и поняла, что должна покинуть родину. Итак, я отправилась следом за ним.

– Вот так просто?

– Так просто, – Элиза подошла к окну и раздернула шторы. Комнату залило бледным дневным светом. – Я просто знала. Мне нужно сопровождать этого человека, при одном условии, конечно.

– Именно так, – согласился Гумбольдт. – Ты сказала, что вернешься к своему народу, когда задание будет выполнено.

– И ты согласился.

– Да, – ответил исследователь. Он помолчал. – Подожди. Не это ли ты называешь пророчеством?

Элиза кивнула.

– А что это за задание? – У Оскара вдруг заныло под ложечкой. Ему очень не хотелось услышать ответ.

– В этом-то вся и проблема, – сказала женщина. – Я не могу этого сказать. Пока не могу. Я еще не знаю, что это. Знаю только дату.

– И когда это случится?

Элиза подняла голову и посмотрела прямо в глаза Гумбольдта:

– Завтра.

21

Пятница, 18 июня 1895…

Берингер осматривал окрестность. Земля за конюшнями лежала перед ним словно на блюдечке. Можно было свободно стрелять в любом направлении. Хорошо. Лес в этом месте был не таким густым. Даже озеро можно разглядеть.

«Богатый дом, – подумал он. – Здесь наверняка можно что-нибудь прихватить. Такой исследователь, как Гумбольдт, наверняка привозит из экспедиций несметное количество сокровищ.

Вот только бы погода была получше. Вчера начался дождь и до сих пор не прекратился. Верхушки деревьев сгибались от ветра. Здесь, в низине, ветер не такой сильный, но и такого достаточно, чтобы повлиять на траекторию пули. На таком расстоянии не учитывать ветер никак нельзя, иначе в цель он не попадет. Земля в лесу влажная и скользкая, поэтому нужно еще позаботиться об устойчивом положении.»

Берингер взял коробку и вынул из нее оптический прицел. Щелчок – и тот уже прикреплен к пистолету. Потом достал глушитель и прикрутил к дулу. Когда все было готово, он прицелился. Скверная видимость. Капли дождя стекали со шляпы за воротник и текли вниз по спине.

Берингер поджал губы. Если не получается выстрелить издалека, придется стрелять в Гумбольдта с короткой дистанции. В открытую. Он и без того не был сторонником скрытности. Рыцарь, сражающийся с открытым забралом, может разглядеть противника, чего никак нельзя сделать на расстоянии. Разумеется, это противоречило желанию заказчика, который настаивал на выстреле из засады.

Он сунул пистолет в карман куртки и закурил сигарету. Оставалось только ждать.

Оскар отставил чашку с чаем и посмотрел в окно. За стеклом хмурилось небо, во дворе разлились огромные лужи.

– Что за погода, – проворчал он. – Хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит.

– А мне нужно в город, – сказал Гумбольдт. – Пфефферкорн хочет знать, как прошло путешествие и работало ли защитное поле. Кто-нибудь хочет со мной? – Он обвел всех взглядом. – Никто? Жаль. Я был бы рад небольшой компании, – он отпил глоток из чашки.

Шарлотта покачала головой.

– Честно говоря, не понимаю тебя, дядя. Ты не переживаешь? Ты же слышал, что вчера сказала Элиза. Как ты можешь оставлять ее одну?

– Ты о пророчестве?

– Именно.

– И что мне, по-твоему, делать?

– Остаться с ней. Охранять.

– От чего? Мы же не знаем, от чего она может пострадать. Как же мы ее защитим? Как вам известно, пророчества – это такая штука… Они или сбываются, или нет. Если сбываются, то все говорят: «Это неминуемо, и предотвратить это было нельзя». Если не сбываются, заявляют: «Мы неправильно истолковали знаки». Мои действия ничего не изменят. С таким же успехом я могу заниматься своими делами.