Закон королевского бутерброда

«Они летят на Антигуа. Вполне возможно, что среди них есть и местные жители. И кто-то из этих персонажей может быть знаком с Валеркой…».

В соседнем ряду пыталась прочно устроиться на своём месте коренастая карибская девушка с лицом моложавой Вупи Голдберг. Рядом с ней молчаливо вертелся в кресле маленький, сухонький старичок в тёплом поношенном пиджачке и в стоптанных башмачках. Чёрное сморщенное личико островитянина блестело бусинками добрых глаз, он беспрестанно улыбался, пристально разглядывая соседей по самолёту.

«Интересно, а что делает этот уличный чистильщик обуви в „Боинге-777“ посреди Атлантического океана?».

Усталость куда-то ушла. Приятно было чувствовать затылком мягкий подголовник и знать, что в любую минуту полёта можно будет закрыть глаза и надолго уйти из этого разноголосого шума…

– Кто меня знает – всем привет! Я Большой Брат из Фамоус-Харбор на Антигуа! Я немного пьян, но у меня радость! Кто готов выпить со мной за мой счёт – подходите!

Огромный молодой негр в распахнутой рубашке пробирался между креслами.

– Я не хочу никому из вас мешать. Не пугайтесь! Я буду только немного пить и разговаривать с друзьями!

Капитан Глеб улыбнулся.

«Явление передовика-комбайнера на танцах в сельском клубе. С обязательными элементами экзотики…».

Впереди, через четыре ряда, начал орать и вскакивать ногами на кресло ребёнок. Скандинавского вида мамаша не очень рьяно пыталась успокаивать своего истеричного малыша, который на вид был совсем немного младше Машки. Глеб искоса посмотрел на землячку. Он уже несколько раз замечал, как девчушка заглядывала на него огромными голубыми глазищами и смущалась, встретив встречный взгляд. Машка обняла папу Янни за шею и что-то зашептала ему на ухо.

«Критикует плаксу, кокетка…».

Чернокожих пассажиров было немного. Капитан Глеб Никитин не спеша рассматривал карибские лица и отмечал явные отличия их черт от оригинально африканских, всяких там сенегальских, ангольских… Пожилые негритята – и тот, что в пиджачке, и приличный дедушка из первого салона, своими прокопченными физиономиями и бородками напоминали ему одного знакомого якутского охотоведа.

Прозвучало объявление по бортовой трансляции, и сразу же замелькали экраны маленьких телевизоров, вмонтированные в спинки впереди стоящих кресел.

Дама, сидящая чуть наискосок от Глеба, увлеклась географией полёта и неприлично часто стала включать карту их маршрута с динамично движущимся по экрану самолетиком. Глеба забавляла и карта, и то, как на следующих телевизионных страницах высвечивалась информация о температурах воздуха за бортом и в салоне, щёлкал отсчёт времени, проведённого в полете, считались пройденные мили, а также количество оставшихся миль их пути. Конечно, развлекаться, наблюдая за изменением скорости ветра под аэропланом, было неправильно, но….

Глеб пощёлкал пультом в подлокотнике кресла. Пассажирам предлагались вчерашние новости, реклама, какое-то кино, ещё кино, крикет, старые корабли.… Ну, надо же! Просмотр в полёте на Антигуа фильма про пиратов Карибского моря был бы явным перебором!

Капитан Глеб включил радио, сначала выбрал джаз, потом другое. Неуклюжие наушники славно грели голову, но звуки при этом предлагались не очень качественные. Знакомо и классно запел Крис Норман.

«Сейчас бы Валерке его послушать…».

И без того приглушённые самолётные звуки вдруг уменьшились до незаметности и спрятались за пределами наушников. Жизнь вокруг продолжалась, но он не имел к ней никакого отношения.

Большой Брат в очередной раз подозвал стюардессу, бесшумно помахал перед её внимательной и услужливой мордашкой громадными ручищами. Потом, когда она поднесла ему гроздь маленьких прозрачных бутылочек, радостно вскочил, мгновенно высосал одну ёмкость, без звука открыл другую, огляделся по сторонам и огорчённо вздохнул, увидев перед собой лица множества спящих людей. Глеб тоже попробовал прикрыть глаза.

«Не время, Брат, потерпи, мы с тобой потом это дело обязательно поставим на повестку дня.… Но потом»

Те, кто не спал, занимались туалетами. Множество красноречивых указателей в салоне предлагали справлять межконтинентальную нужду и в носу, и в корме самолёта… Ближайшие к их креслам санузлы располагались в центре салона. Колонну, которую образовывали средние сдвоенные туалеты, обтекали потоки непрерывно перемещающихся вокруг них пассажиров.

Ещё до взлёта какой-то карибский гражданин безо всякого стеснения юркнул в ближайший санузел. Глеб флегматично отметил:

«На рейсе «Аэрофлота» обслуга ему за такое вольнодумство оборвала бы руки и всё остальное…».

Подходы к ватерклозетам не прикрывались ни занавесками, ни ширмами. Высоко цивилизованные мужские и женские особи спокойно вклинивались в очередь, задумчиво мнущуюся около сортира, и на каждого человека, пока он не скрывался за вожделенными дверцами, с интересом глазела добрая половина самолета, добродушно угадывая и понимая при этом его самые сокровенные желания.