Закон крови

Вот что странно: никогда, ни единого раза, ни мужчины, ни женщины так и не могли вспомнить, кого и с кем сводили эти Большие охоты!

Дрого с нетерпением ждал, когда на него, стоящего в цепи, вылетит табун.

Главное – свалить вожака!

Металка и дротик – надежный, опробованный! – наготове.

(«Не стискивай металку; кисть, кисть расслабь. И помни: копье – часть тебя самого…»)

Вот они!.. Бросок!

Оперенный дротик не прошел мимо цели. Но долгогривый пегий вожак только всхрапнул и ускорил бег…

Бывший товарищ по играм победно взглянул на Дрого: короткий дротик не упал в траву, не отскочил – вонзился в бок кобылицы!

И тут крики со стороны Серых Сов взлетели на новую волну. В них слышался неподдельный ужас:

– Прорвались! ПРОРВАЛИСЬ!..

Вожак понял: он упустил возможность – прорываться следовало сразу! Сквозь двуногих, сквозь жгучий цветок и его черное дыхание – не важно!

Сейчас оставалась последняя возможность…

Он вздрогнул от удара и боли под левой лопаткой.

Не важно! Вперед!

Дротики летели и справа и слева. То одна, то другая лошадь с протяжным визгом падала под копыта табуна. Но вожак, казалось, был неуязвим. Только один, белоперый дротик возвышался над его левой лопаткой.

Вот оно – самое страшное! Опытный жеребец свернул направо и, презирая огонь и дым, крики и дротики, устремился прямо на северный заслон! Если табун прорвется…

Айон, сын Гарта, перепрыгнул через горящую канаву, не обращая внимания на пахнувший в лицо жар, на опаленные волосы… Если не получится, то – все равно! Пусть – смерть под копытами! На миг их глаза встретились: его, человека, сына вождя, – и жеребца, вожака, пытающегося спасти своих сородичей от неминуемой смерти…

Не дротик – тяжелое деревянное копье с острием, закаленным в огне костра, с неожиданной силой метнула человеческая рука.

Вожак вел свой табун на прорыв – в долину, откуда потом они найдут путь наверх, подальше от двуногих… Человечьи крики смешивались с предсмертным визгом лошадей.

Не важно! Вперед!

Вот один из них, ненавистных! Сейчас его кости захрустят под копытами…

Страшный удар в грудь бросил его наземь, под копыта тех, кого он вел за собой. Какой-то миг умирающему, затоптанному вожаку еще казалось, что он продолжает бежать…

Неуязвимый рухнул в последний момент, когда люди уже были уверены: все кончено! И дети Серой Совы, и дети Мамонта разразились неистовыми победными криками, и табун, лишенный предводителя, повернул туда, куда ему и было положено – к краю обрыва.

Над обрывом клубилась белая пыль, а снизу доносился визг гибнущих животных, заглушивший человеческие голоса. Охотники торопливо спускались по тропе, чтобы завершить свое дело. Лошади, упавшие первыми, – самые счастливые, погибли сразу. Последние безнадежно пытались подняться на сломанные ноги и кричали, кричали в предсмертной муке. Чудом уцелевший жеребенок жалобно звал на помощь свою мертвую мать. Арго метнул копье.

Айон, не отрываясь, пил кровь вожака – Неуязвимого. Напившись, не вставая с колен, он воздел к небу руки и запел. Такого коня следовало поблагодарить особо!

Айон долго пел о сильном, бесстрашном жеребце, сделавшем все, чтобы спасти своих сородичей. Он благодарил свою жертву за отданную жизнь и просил прощения за свой удар. Он просил Великую Серую Сову о помощи: пусть этот славный, могучий жеребец вернется в Средний Мир как можно скорее! Пусть он приведет с собой как можно больше кобылиц и жеребцов, таких же сильных и бесстрашных!

Героя окружили охотники обоих Родов. Окончив пение, Айон выдернул из тела вожака обломок дротика, оснащенного треугольным наконечником:

– Сыновья Мамонта! Чей это дротик?

– Мой! – пробормотал Дрого, все еще переживая свою оплошность – неверный удар.

– Твой?! – Айон посмотрел на Дрого, затем перевел взгляд на его отца: – Великий вождь детей Мамонта. У тебя – достойный сын! – И с почтением передал обломок дротика молодому охотнику: – Возьми! Такой наконечник еще пригодится! И не откажи мне в чести разделить на трапезе сердце и печень этого молодца! – Айон осторожно, почти нежно провел ладонью по остывающему телу жеребца-вожака.

После Большой охоты пировали в стойбище Серых Сов. Дрого был счастлив. Он сидел рядом с Айоном, и только им двоим были поданы сердце и печень того, кто чуть было не спас своих сородичей, чуть не смел все эти очаги и жилища. В песнях прославляли бесстрашного Айона, спасшего и людей, и свое стойбище. Но хвалили и его, Дрого, нанесшего вожаку лошадей первый, точный удар!

Несколько дней в обеих общинах кипела работа: разделывали туши лошадей, вялили мясо, сушили на распорках и выделывали шкуры, отбирали и делили кости, пригодные для поделок. И сухожилия шли в дело, и конский волос – хвосты и гривы: без ниток не сшить одежду.