Закон крови

– Сейчас увидишь.

Справа и слева от нас тянулись прозрачные трубы, по которым на черепашьей скорости ползли вагонетки, останавливаясь лишь перед тяжелой, местами ржавой машиной с манипуляторами, уходящими внутрь жутковатого с виду конвейера. Этакий стальной осьминог, занимающий три четверти прохода и занятый монотонной работой – всовыванием трубок в рот и задний проход тех, кто лежал на вагонетках. После чего тело жертвы начинало дергаться и извиваться. Некоторые из несчастных жалобно стонали, но таких были единицы. Основной массе промываемых было вроде как все равно – их глаза продолжали тупо пялиться сквозь прозрачную трубу на бетонные перекрытия потолка.

– Механизм промывает внутренности, освобождая их от дерьма и остатков пищи, – сказал Рус.

Я не ответил, завороженно смотря на ряды прозрачных конвейеров, влекущих живых людей в дальний конец громадного зала. Вот только живых ли? И людей ли?

– А что с ними делают потом? – спросила Маргарита. В ее глазах стояли слезы.

– Слушай, девочка, пойми, это не люди, – немного раздраженно ответил Бельский. – Выращенные как скот, который умеет только есть, спать и спариваться. Ты же видишь, многие из них уже разучились чувствовать что-либо и жрут, и двигаются чисто механически. Вы тоже едите мясо и заказываете в ресторанах бифштексы с кровью. Но при этом не хотите знать, как это мясо попадает к вам. Поэтому давай не будем устраивать истерик, ладно?

– Ладно, Рус, потом поговорим. Как думаешь, где выход отсюда? – спросил я.

– Думаю, там, – сказал Бельский, ткнув пальцем в том же направлении, куда ползли вагонетки. – На всех фабриках одно и то же, и готовая продукция должна куда-то увозиться. Конец технологической цепочки должен быть в конце цеха.

– Логично, – невесело хмыкнул я.

Пока нам отчаянно везло, что кровососы еще не отыскали нас на необъятных просторах своей фабрики – возможно, вампиров здесь было немного, так как автоматизированное производство не нуждалось в лишней охране внутри комплекса. Но, думаю, это был лишь вопрос времени и сейчас уже наверняка для поимки беглецов сформированы дополнительные отряды.

Но больше всего меня беспокоил моральный дух моего маленького отряда. Я уже догадывался, что увижу дальше, и чуяло мое сердце – скоро нам с Русом придется не искать путь к спасению, а девчонок успокаивать. Лада хоть и оборотень, но самого процесса изготовления пищи наверняка не видела, как не видели его большинство людей, любящих мясо. А про Маргариту вообще говорить нечего. Девчонка хоть и с характером, но впечатлительная и ранимая, видно же, что характер – это так, защита от всяких чудаков на четырнадцатую букву алфавита.

Догадывался я правильно. Дальше шел сектор забоя.

Следующий робот, стоящий на проходе, орудовал двумя парами секаторов – по паре огромных разделочных ножей на один прозрачный конвейер. Металлические клешни приподнимались над очередной затормозившей вагонеткой – и опускались, ювелирно отрубая одним лезвием сразу голову и руки жертвы, а вторым – ноги чуть ниже таза. После чего вагонетка двигалась дальше, а с ее дна через дырки потоком лилась кровь, стекая в длинный желоб, проходящий по дну конвейера.

Маргарита беззвучно плакала, не стесняясь слез. Лада смотрела на происходящее круглыми, непонимающими глазами, закусив губу и изредка тихонько поскуливая. Понимаю. Если любой барышне, любящей на завтрак умять пару котлеток, устроить экскурсию на бойню, реакция будет как минимум аналогичной. Хотя вроде Лада говорила, что никогда не ела людей. Ну, тогда тем более ясно, что она не играет, а реально шокирована происходящим.

Мне тоже было не по себе. Потому, проходя мимо тупой машины, я и рубанул мечом по ее манипуляторам. Зря, конечно, но иначе не мог.

Тяжелые железяки с грохотом попадали на пол. Страшный конвейер дернулся еще пару раз – и застопорился. Робот бестолково дергал обрубками своих железок, возмущенно гудя сервомоторами. Оставшийся в живых человек, над телом которого завис один из отрубленных секаторов, продолжал безучастно глядеть в потолок.

– Это ты погорячился, командир, – сказал Бельский. – Если до этого они терялись в догадках, где нас искать, то теперь знают это наверняка.

– Знаю, комотд, – криво усмехнулся я. – Но ты ж понимаешь.

– Понимаю, – кривясь от боли, сказал Рус, из ладоней которого медленно выползали костяные мечи. – Как и то, что сейчас будет потеха.

Он не ошибся.

Я видел сквозь прозрачную трубу конвейера, как в дальнем конце цеха появилось несколько темных силуэтов. Пока крошечных – расстояние было приличным. К тому же они нас не видели. На этом наши «плюсы» заканчивались. А «минусы» были очевидными – отсутствие у нас огнестрельного оружия и наличие его у противника. А также количество фигурок, осторожно двигающихся навстречу нам. Я насчитал не меньше двенадцати – четыре тройки – «тера», как называл их покойный начальник Патруля Равновесия. Они так и передвигались тройками, разделив громадный цех на сектора и методично прочесывая его.