Закон кровососа

– Теперь неплохо было бы как-то выбраться отсюда, – сказал Хащщ.

И тут меня затрясло, словно одна из молний Поля Смерти попала прямо в меня. Ощущение было, будто мощнейший поток электричества прошел через мое тело, сжигая связи между молекулами плоти, расплавляя ее, превращая в жидкую, вонючую слизь.

Причем это было не просто ощущение!

Я реально таял, как снеговик в духовке.

Быстро.

Очень быстро.

Расплавленные кожа и мясо стекали с меня, образовывая на полу стремительно увеличивающуюся лужу. Я чувствовал, как с меня киселем стекает мое лицо, видел, как отваливаются и шлепаются вниз лицевые щупальца, извиваясь, словно разрубленные лопатой крупные черви.

Видимо, зрелище было кошмарным, так как Арина взвизгнула и отпрыгнула от меня. Даже Хащщ, вылупив белые глаза, направил на меня пулемет и сделал шаг назад. Странно, что я это видел. По логике вещей, у меня уже и глаза должны были вытечь…

Но не вытекли. И, что самое интересное, я пока что стоял на ногах, несмотря на мышцы, превратившиеся в дурно пахнущую слизь. Может, не все они растеклись?

Я, собравшись с духом, опустил голову, дабы как следует рассмотреть, что происходит с моим телом, пока глаза на месте…

И увидел свои руки.

Не лапы.

Руки.

Человеческие.

Мои.

Грязные, в остатках омерзительной желтовато-красной слизи. Но мои. С теми самыми шрамами и отметинами, которые я носил на себе всю свою жизнь в то время, когда был человеком…

– Ну твою ж маму! – с досадой произнесла пришедшая в себя Арина. – А я камеру выключила.

– Гы, – расплылся в улыбке Хащщ, растопырив во все стороны щупла и став похожим на лыбящегося осьминога. – Снар, все получилось! Дай как я тебя обниму!

Опустил пулемет, растопырил лапы, сделал шаг вперед, но тут же сморщил нос и остановился на краю лужи из стекшей с меня плоти.

– Не, я передумал. Лучше я тебе руку пожму. Потом, попозже.

– Принято, – усмехнулся я.

И развернулся к Полю.

Оно явно выдохлось. Такой шквал ярости кого угодно измотает. Сейчас это был просто клок не очень плотного черного тумана, который довольно успешно занимался самолечением – заметно уплотнялся, уменьшаясь в размерах.

В общем, понятно, что будет дальше. Черное Поле сожмется в некое подобие портативной «черной дыры», и для того, чтобы вернуться к прежним размерам, примется требовать от вольных за свои услуги больше жертв. И наверняка, усвоив урок, перестанет давать им шанс на выживание. Иными словами, сейчас на моих глазах формировался идеальный убийца – разумный, жестокий, беспощадный, жадный до человеческих жизней. Пожалуй, одна из самых страшных аномалий на моей памяти. И еще неизвестно, что из нее вырастет в итоге – умные убийцы имеют тенденцию к неограниченному совершенствованию.

Я ощутил знакомое покалывание в ладони – кажется, «Бритва» проснулась и уловила мои мысли. А может, она была просто голодной, очнувшись после комы, куда ее погрузило мое превращение в ктулху. Похоже, Черное Поле Смерти хранило в себе множество душ тех, кого оно убило, и мой нож это хорошо чувствовал.

И я не стал противиться его желанию.

Мою ладонь разорвала знакомая боль. Пальцы привычно поймали рукоять, вслед за клинком вылезшую из раны, которая немедленно закрылась. Арина оказалась права – Черное Поле Смерти и правда полностью вернуло мне и прежний облик, и мой нож, давно уже ставший неразрывной частью меня.

Не скрою, я на мгновение замер перед Полем, которое сжалось еще сильнее, словно в ожидании удара. Нормально ли это – убивать того, кто тебе помог? Пусть невольно, случайно, в ярости – но помог же…

Но тут мой взгляд вновь упал на жуткие останки тех, кого этот разумный монстр, пришедший из другой вселенной, уничтожил без раздумий и жалости. Для него люди – просто вкусная и доступная пища. И имею ли я моральное право оставить его в живых только потому, что он помог мне?

– Прости, но я обязан спасти тех, кого ты еще не сожрал, – сказал я.

И ударил.

Сверху вниз, словно рассекая лезвием картину, висящую передо мной…

Мне показалось, что спертый воздух помещения застонал, словно живое существо, когда сквозь него проходил клинок «Бритвы».

А потом, когда лезвие коснулось Поля, раздался крик.

Страшный.

Жуткий.

Рубанувший по ушам так, что я был уверен – лопнули барабанные перепонки. В том числе и потому, что, когда в воздухе повисли две половинки черного тумана, вокруг разлилась тишина.

Мертвая.

Абсолютная.

Какая случается порой после того, как рассеется эхо последнего выстрела грандиозной битвы.

– Жуть какая, – выдохнул Хащщ, и я понял, что с ушами у меня все в порядке. Но не с совестью – хоть я сам себя и убедил в собственной правоте, на душе все равно было мерзко, будто я только что ее своими руками в грязь макнул.

– Валить надо, – сказала Арина. – После такого вопля сюда сейчас вся группировка сбежится, даже те, кто после вчерашнего на ногах не стоит.

– Не факт, – покачал головой Хащщ. – Это не крик был. Ментальный удар, который даже если кто снаружи услышал, ни фига не понял, что это такое. Но так-то да, задерживаться тут ни к чему.