Закон кустарника

–Научный коммунизм ни при чем, но там составная часть была, философия, а именно развитие общества. А любое общество развивается «по спирали», то есть всё повторяется. Всё, что когда–то случилось «на нижнем витке» обязательно повторится на «верхнем». Не буквально, конечно. Обстоятельства меняются, технологии улучшаются, рождаются новые люди, а события в мире одни и те же происходят. Вроде, как наследуются.

– А у меня в голове ничего про научный коммунизм не осталось.

–Я этот предмет столько раз сдавал, что со счета сбился. Меня один профессор с профильной кафедры просто ненавидел. Мы с ним еще на приемных экзаменах схлестнулись, вот он потом и отыгрывался. Я на всю жизнь запомнил, как этот «спиральный» закон называется: «отрицания отрицания».

–Так ты считаешь, что Алексей «унаследовал» твою судьбу?

–А разве не так?

– Там был один случай, здесь другой…

–Детали да, но результат–то один и тот же.

Юля понимала его логику, а еще она понимала, что даже если найдет весомые аргументы, переубедить его сейчас не сможет. И никто не сможет. Только он сам. И время.

–Мы вчера с ним всю ночь проговорили. Представляешь?! Первый раз за столько лет!

Она не стала спрашивать, о чем они разговаривали. Это не важно. Главное, что разговаривали и, о том знает сын, об их отношениях или нет, тоже не стала спрашивать. Уверена была–не знает.

Да и отношений, как таковых не было, ни с Лешкой, ни с Моториным. Случайно увидели друг друга, задержались на минуту, и дальше…..

Это было не так! Но, если думать по–другому, равновесие, которое едва наметилось в этой истории, тут же рухнет.

–А ты, знаешь, я рад,–Маторин поднялся, секунду постоял, запрокинув голову вверх, потом подошел к Юле,–Я рад тому, что случилось. Не смерти, конечно, а нашей встрече в метро, своей хулиганской выходке, пикнику на ковре и всему остальному,–он бережно взял ее ладонь и уткнулся в нее губами.

Они стояли, прижавшись к балконной двери, и молчали, словно прокручивали в голове воспоминания. А еще оба понимали, что больше не встретятся. Нет, Юрий Антонович Моторин и Юлия Сергеевна Комарова вполне могут пересечься, возможно, даже ни один раз. А вот Юрий и Юлия – никогда.

Проводив гостя, она еще долго держалась за ручку входной двери. Потом пошла в комнату и, едва протянув руку к выключателю, заметила странный блеск. Медленно ступая, словно боясь спугнуть, она приблизилась к балконному проему.

Рядом с открытой дверью на верхнем ярусе старой, покосившейся от времени, этажерке искрился аметистовой браслет, а чуть поодаль змеилась сиреневыми нитями серьги.

***

Остаток лета прошел тихо и неспешно. В конторе дел было мало, проверка закончилась, основные заказчики ушли в отпуска, да и большая часть сотрудников тоже. Занимались, в основном, текучкой, но случались и авралы. Обычно это происходило в конце недели незадолго до окончания рабочего дня. Больше всего в подобных ситуациях нервничала Людмила. Она решительно отказывалась сидеть после работы, а еще она стала часто отпрашиваться, поэтому взгляд у нее был почти всегда виноватый.

Галка напротив, сидела до упора, а иногда даже «пересиживала» Юлю. Она сильно изменилась, перестала трещать по телефону и выскакивать из комнаты каждые пятнадцать минут. На работу приходила минута в минуту, а обедала почти всегда на рабочем месте. Ее внешний облик тоже претерпел изменения, если раньше это были короткие юбки «ниже минимума», майки со стразами и принтами, то теперь все наряды были выдержаны в спокойной классической гамме, а юбка не поднималась выше колена больше чем на два сантиметра. Яркая попугайская бижутерия исчезла, а её место заняли небольшие золотые сережки и тонкое колечко на левой руке. Юля не знала радоваться или волноваться, а вот то, что к ним в комнату перестал заглядывать Бантик, ей не нравилась. Она хорошо относилась к Витьке и втайне надеялась, что Галка когда–нибудь, оценит его по достоинству.

Ольга свое слово сдержала. Звонила часто, несколько раз они встречались в кафе, несколько раз вместе посещали театрально–концертные премьеры и по–настоящему подружились. Теперь Юля её иначе, как «княгиня», не называла, а та в ответ именовала приятельницу Жюли, и в обязательном порядке приглашала на различные мероприятия.

Как–то на одном благотворительном вечере Юля встретила Галку под руку с Шустровым и сразу все поняла. Она подошла к ним первой, поздоровалась, спросила о делах, похвалила выставку, Галке вопросов не задавала. Ни тогда, ни потом.

Через три с небольшим недели вернулась Наталья. Загорелая, подтянутая, довольная. Она взахлеб рассказывала про отпуск, отель, море, катание на каком–то там «банане». Позже по секрету она поведала подруге, что к ним в Анапу приезжал Грачев и, что жили они с ним в отдельном от дочерей номере. Юля искренне порадовалась за Наташку и предложила ей не увольняться, а перейти на полставки. Два присутственных дня в неделю, с возможностью работать дома. Грачева с радостью согласилась и пообещала, что, если будет запарка, плюнет на все и обязательно поможет.