Закон Мерфи. Том 1

– При ударе или укусе, как только кинетическая энергия начинает переходить в потенциальную энергию деформации, то есть фактически мгновенно, наниты активизируются и работают по принципу сверхаддитивности…

– Это как в той притче про веник? – уточнил я.

– Про веник? А… да, именно так. Вся броня в точке приложения силы воздействия становится единой крупной сверхчастицей, которая при продолжении точечного воздействия только сливается в более плотное облако и укрепляет броню в месте удара, – Тайвин выглядел неимоверно довольным, но тут же прицепился к другому: – А почему ты сказал, что не доверяешь мне, а веришь? Есть разница?

– Конечно, – пояснил я. – Доверие – это половина веры. Вера – это безусловное доверие на невербальном уровне плюс нечто словами не описываемое. То есть если бы я тебе просто доверял, то спросил бы, зачем тебе моя рука, и точно меня ножиком кромсать бы не позволил. Еще и в твоем ментальном здоровье усомнился. А я тебе верю. Поэтому даже спрашивать не стал. Не только миру надо доверять, людям – тоже.

– И многим ты так веришь? – поинтересовался ученый.

– Тебе. Ребятам своим, – ответил я, вынимая из ножен обязательный элемент комплектации первопроходца – нитиноловый нож. – Родителям. Шефу. Пожалуй, что и все.

– Так, а доверяешь….

– Всем по умолчанию, если не докажут обратного. Как Алан и компания. Или Макс, – отметил я и с размаху ударил сам себя ножом.

Мы с Тайвином с интересом склонились над результатом – поскольку скорость движений у меня была повыше, решимости экспериментировать тоже, а нитиноловый нож поострее столового в нехило так раз, то и эксперимент вышел другим. Нож застрял. Я попробовал надавить, но броня только твердела, как и обещал ученый. Нож не продвигался дальше ни на миллиметр, и я не стал усердствовать, побоявшись, что отломится кончик – а оружие после этого только Дану на переточку или на помойку, обе перспективы безрадостные, а вещь редкая и дорогая, жалко – и попросил штатного гения:

– Вынь?

Тайвин куда-то нажал, и пленка собралась обратно в небольшую серебристую каплю, я успел только нож подхватить. С сомнением глядя на крохотную капельку крови, выступившую над небольшой царапиной, я резюмировал:

– Так дело не пойдет, Тай. Зверье тут еще быстрее, чем я, зубы у них острые, да вдобавок ядовитые. Раскусить не раскусят, но травануть могут. Поэтому прости, но если только как дополнение к основной броне.

Тайвин расстроенно кашлянул.

– Я понял, доработаю.

Я почувствовал себя злобным взрослым, отнявшим леденец у младенца.

– Извини…

– За что? – удивился задумавшийся гений. – Отрицательный результат ничуть не хуже положительного, так даже интереснее. В «Радугу», надеюсь, тебя не понесет, как полколонии, сегодня вечером? А то, может, ты мне компанию составишь, я ряд тестов проведу…

– Чего? А когда это чудовище магазинное успело сюда доползти, зачем и когда оно обратно собирается?

– Да вон, виднеется уже, почти на орбите. Ты еще не видел? Взгляни, – Тайвин неодобрительно покачал головой, отмечая мою невнимательность, которой я и сам удивился немало. Это ж надо, полифенизм у химерки, когда она в саранчу превращается, я выцепить в состоянии, а третий планетоид на небе не приметил. – Как обычно, три недели провисит, до конференции и во время, ради прилива туристов и прилетел, собственно. Потом дальше двинется, дольше нельзя, а то орбита спутников начнет нарушаться, и для планеты вредно. Так не любишь торговые центры?

– Не люблю, Тай, всеми фибрами. У меня менталитет другой. И делать мне там точно нечего, так что к тебе зайду, как будет возможность, – пообещал я, поднимаясь из-за стола и вручив ученому обратно его новую разработку. – Пойду-ка с шефом поговорю, надо ограничить въезд любопытствующих.

***

Вечером этого непростого дня я вместо того, чтобы зайти к ученому или поехать домой, внезапно развернул флаер в сторону торговой станции на орбите, хотя совершенно туда не собирался. Сначала я вообще спонтанно хотел поехать в бар, но потом что-то меня смутило – с каких пор мне приспичило пить в одно лицо? А что потом мне на орбите понадобилось, я и вовсе не знал, но вроде чувствовал жизненную необходимость пополнить запасы кофе и новой музыки, хотя и того, и другого хватало с избытком, а приятно пообщаться о новых веяниях среди семи нот я мог только в одном месте – и точно не в «Радуге».