Закон молодильного яблочка

— Кроме того, я не обладаю необходимыми знаниями по истории. Вот вы пишете, что Наташа и Андриана ходили в одну гимназию. Речь идет о Руси шестьсот двадцатого года. Разве тогда уже была такая система образования? По-моему, в семнадцатом веке дети обучались на дому. Или вот фраза: «Городовой получил анонимное письмо». Честное слово, не знаю, существовали ли четыреста лет тому назад полиция и почта. Понимаете, я автор детективов, действие которых разворачивается в современном мире, и то делаю порой ошибки. А прошлые века для меня нечто темное, совершенно неизвестное. Читатели мигом поймают меня на нелепицах. Ну, скажем, имена. Вроде тогда всех младенцев крестили, называли их в честь святых. Была ли в их списках Андриана? Теперь вам, надеюсь, ясно, почему я не могу взяться за очень интересный проект? Не хочу, чтобы люди говорили: «Арина Виолова написала роман на тему, о которой ни малейшего понятия не имеет».

Александр нажал на одну из кнопок на большой коробке на столе. Через пару минут в кабинете появилась дама лет сорока с безукоризненной прической, скромным макияжем, одетая в дорогой костюм.

— Звали, Александр Евгеньевич? — спросила она, поправляя очки.

— Знакомьтесь, Виола Ленинидовна, мой личный помощник Евдокия Михайловна, а у меня в гостях госпожа Тараканова.

Мы с дамой улыбнулись друг другу.

— Какое у вас образование? — неожиданно поинтересовался у вошедшей начальник.

Если помощница Александра и удивилась, то вида не подала.

— МГУ. Экономический факультет. Кандидатскую диссертацию я там же защищала.

— Прекрасно! — обрадовался Ферин. — Небось вы всегда отличницей в школе были? А потом красный диплом?

Евдокия сняла очки и снова посадила их на нос.

— Золотая медаль открыла передо мной, девочкой из провинции, двери лучшего университета страны. Я очень старалась получить достойное образование.

— У меня к вам вопрос. Где в тысяча шестьсот двадцатом году учились дети? — поинтересовался Ферин.

На лице Евдокии Михайловны промелькнула растерянность.

— Сейчас уточню.

— Нет, — возразил Ферин, — ответьте, опираясь на свои знания. В школе вы проходили курс истории?

— Конечно, — кивнула его помощница, — мне нравилась эта наука. Где получали образование ребята четыре века назад? Ну… наверное, в гимназиях. Ей-богу, не знаю.

— Спасибо, — кивнул босс и опять нажал на кнопку, — вы свободны.

На смену безукоризненной даме явился растрепанный парень в мятых джинсах и клетчатой рубашке с пятнами на животе. С Евдокией Михайловной его роднили только очки.

— Уже тут! — отрапортовал он.

— Василий Головин, — представил юношу Александр, — наш компьютерный гуру. Вася, ты где учился?

— В школе, — ответил юноша.

— А потом? — поинтересовался шеф.

— МВТУ имени Баумана, — начал загибать пальцы Головин, — год в США, два года в Лондоне…

— Сколько вам лет? — не выдержала я.

— Двадцать два. А что? — бойко спросил юноша. — В четырнадцать лет я школу окончил, а Бауманку за три года.

— Вася, кто такой городовой? — перебил компьютерщика босс.

Парень наморщил лоб и стал похож на мопса Фанди, который живет в соседней с моей квартире.

— Ну… типа мэр. В пьесе Гоголя «Ревизор» есть городовой, у него тупая дочь и жена.

— Городничий, — поправила я, — вот он действительно городской глава.

— Городовой, — повторил Ферин, — не городничий. Василий, напряги ум, он у тебя шире реки Днепр, до середины которой не всякая птица долетит. Городовой чем занимался?

— Фиг его знает, — пожал плечами Головин. — Александр Евгеньевич, лучше у бабы Дуси спросите, она всякую такую ерундовину помнит. Лет ей много, а я родился, когда городовых уже не было, и у меня в башке только комп. Городничий, говорите? Если он не мэр… Блин, ну тогда городил чего-то. Заборы, что ли, строил?

— Еще вопрос. Где учились дети в тысяча шестьсот двадцатом году? — продолжал Ферин.

— Ни фига се! Ну вы и спросили, — опешил Вася и полез в карман. — Щас, гляну…

— Нет, без Интернета ответь! — велел начальник.

— За фигом мне такой ерундой голову забивать? — заныл Головин.

Глава 5

— Понятно, да? — засмеялся Александр, когда обескураженный Василий, недовольно ворча себе под нос: «Ни фига се, вопросики…», удалился. — И Евдокия, и Головин умнее многих, но вопрос про гимназию их поставил в тупик.

— Понимаю ход ваших мыслей — никто ничего о давних временах не знает, — кивнула я. — Но все равно я не хочу писать чушь.

Ферин взял телефон.