Закон о чистоте крови. Слуги богини (СИ)

— Я не знаю, с чего начать, — неожиданно признался рыжий. — Вот правда. Я, разумеется, и раньше сталкивался с юными нагами, но никогда не испытывал желания знакомиться ближе...

— И как же ты меня воспринимал эти полгода?

— Тебя отдельно, тело отдельно, — честно ответил наг... и меня вновь посетило желание смертоубийства.

Почему же он такой до идиотизма честный?!

Я, не долго думая, озвучила этот животрепещущий вопрос.

— Потому что есть вполне резонные опасения, что отведенного законом времени мне не хватит.

— Ага... — кивнула я. — И еще вопрос... твое «тебя отдельно, тело отдельно» — это в какой трактовке? Только тело, а меня — это так... потому что по отдельности не ходим?!

— Дурочка ты, — беззлобно улыбнулся Иней и неожиданно снова притянул меня к себе, ласково проведя ладонью по волосам. — Тебя отдельно, потому что общался я с тобой, а ты... маленькая. Если бы я думал о тебе как о женщине, то сорвался бы гораздо быстрее.

— Ничего не понимаю, — беспомощно подняла я на него глаза. — Ты противоречишь сам себе! Что ты говорил в кабинете отца?! Напомнить? И что, твое мнение изменилось за эти неполные сутки?!

— Лали!

— Скоро восемнадцать лет, как Лали, — холодно ответила я, пытаясь отстраниться. — Иней, не надо усложнять.

И давать мне надежду.

Этого я не сказала... Да и думать про это было нежелательно.

Он только внимательно на меня посмотрел, а потом вновь притянул к себе и, зарывшись одной рукой в волосах, не позволяя мне отвернуться, медленно склонился ко мне, касаясь губ поцелуем.

ГЛАВА 7

Я закрыла глаза и постаралась остаться безучастной. Оно мне надо? Бередить все это.

Но, как ни странно, когда он в виде человека, я... таю. Незаметно уплываю в какой-то странный туман от его прикосновений, растворяюсь в дымке и уже не могу быть статуей в руках Инейрана. Вскидываю ладони — и пальцы ложатся на гладко заплетенные волосы, скользят по изгибу его ушной раковины, отчего мужчина вздрагивает и прижимает меня ближе. А волосы... поглаживая гладкое переплетение косы, я невольно вспоминаю: он говорил, что они вьются. И мне вдруг очень хочется распустить и посмотреть.

Поцелуй перестает быть нежным, в нем появляется страсть и нетерпение. Я робко следую за Инеем, подчиняюсь его движениям, нерешительно пытаюсь отвечать, отчего мужчина, казжется, вообще сходит с ума. Тихий стон, он на миг отрывается от меня и, обжигая полночно-синим взглядом, вдруг кладет ладони мне на талию и приподнимает меня. Спустя миг я уже плотно прижата к шершавой коре дерева. Успеваю лишь испуганно охнуть, но мне сразу же вновь закрывают рот поцелуем. Вскидываю руку, упираясь ладонями в его плечи, но… он не чувствует. Он сильный, очень сильный. Он целует так, что страх тесно переплетается с желанием, так, что под кожей бегут обжигающие искорки, воспламеняя кровь. Так, что я начинаю забывать о том, зачем мои пальцы легли на его плечи. И я предаю... сама себя, свое слово, свои интересы.

Я его обнимаю.

Все как в тумане... Что, зачем, почему? Потому что меня дурманит его запах. Привкус апельсина от его поцелуев сводит с ума. Он еще никогда не был так близко. Почему-то в виде нага я его так не воспринимала. Я его боялась. Он был слишком большой и внушительный, а вот как человек... гораздо ближе.

Руки Инея уже давно не лежат на талии, они нежно поглаживают спину, ласкают чувствительную шею и ушко, скользят все ниже и ниже по ключицам, расстегивая застежку кафтана. Один нетерпеливый рывок — и ткань сине-зеленым озером ложится у моих ног.

Он не переходит границ, он по-прежнему невероятно медленно и томно целует, лаская открытые участки кожи, гладя запястья и ладони. Время от времени отрывается от моих губ, чтобы коснуться своими или кончиков пальцев, или мочки уха, на что мое тело отвечает едва заметным трепетом.

И касания, касания, касания... Легкие, едва ощутимые, но лишающие разума вернее самых страстных поцелуев.

Точнее, от них я бы как раз опомнилась и сбежала. Если бы получилось... Он перекрыл все... кислород, почти не отрываясь от моего рта, заставляя дышать только запахом его кожи... его парфюма. Перекрыл и пути отступления, прижимаясь так близко, что я не смогу вывернуться, даже если бы захотела...

Лали, да приди же в себя!

— Много одежды. — Хриплый голос мужчины врывается в одурманенное сознание, и я вздрагиваю, потому что одновременно с этим он обхватывает ладонью мою грудь, ловит с губ потрясенный вздох и тихо смеется.

Это и привело меня в чувство. Слишком смелая ласка... и смех! Он уже торжествовал победу! И я забилась, стараясь сбросить с себя сладкое оцепенение, скинуть его руки, вывернуться из объятий. И ведь не укусишь! Результаты от проб яда, которые у меня брали, пока еще не пришли. А вдруг я его этим убью? Смерти пронырливому рыжему я не желала.

— Отпусти немедленно!

— Зачем? — хрипло выдохнул Инейран, по-прежнему прижимая меня к дереву своим телом.

— Убери руки... ах! — Я подавилась протестом, потому что он резко сжал грудь, одновременно прикусывая мочку моего уха.