Закон о чистоте крови. Слуги богини (СИ)

Дальше последовало велеречивое перечисление добродетелей богини и того, как господин Нурикеш будет счастлив, если она его… реально услышала и приняла к сведению требования.

— Теперь ты, маленькая брауни, — повернулась к Мышиссе богиня.

После традиционного обмена любезностями на тему, как же мы счастливы лицезреть здесь друг друга, Мышка перешла к делу.

— Мое желание дерзновенное, — склонила золотистую головку девушка. — Но недаром несется по земле слух, что нет для великой богини ничего невозможного.

— Молви же, — махнула рукой Гаррини, пряча улыбку в уголках губ.

— Я, низшая фейри, желаю возможностей своих высших собратьев, — тихо, но твердо сказала брауни, прямо глядя в зеленые глаза Земляны.

— Смело, — задумчиво кивнула Гани и склонила голову набок. — Я услышала.

— Благодарю, госпожа, — снова поклонилась низшая фейри и вернулась в сотворенное для нее кресло.

— А теперь ты… дочь моя, — обласкала меня взглядом та, что заменила мне мать.

Я поднялась и встала у подножия трона, не отрывая взгляда от женщины.

— Моя просьба сложна и проста. Я хочу свободы. От условностей, от оков, от Закона. Вы ведь все и так знаете, матушка.

— Я знаю, что ты ничего не знаешь, девочка моя, — рассмеялась Гаррини и протянула ко мне руку, второй рукой по-прежнему сжимая камни на подлокотнике. — Подойди, Лалидари.

Я послушно поднялась по ступеням и встала рядом с ней. Гани дотронулась до моих волос, пропустила сквозь пальцы выбившуюся прядь и легонько за нее потянула, вынуждая склонить к ней голову.

— Маленькая, я знаю, что ты обижаешься, — тихо проговорила Гаррини. — Но так было надо. Да и не видела я иного варианта выполнить твое желание.

— А папа знает? — задала я совсем не относящийся к делу вопрос. — О том, кто ты… и о том, куда послала.

— Он думает, что я просто аватара, в которую время от времени нисходит божественная суть, — отвела глаза Земляна. — И разумеется, он бы не стал отпускать тебя в катакомбы, если бы я не гарантировала безопасность… сейчас и в последующем.

— Ну ничего себе безопасность! — свистящим шепотом выдохнула я. — А как же пространственные ловушки?!

— Я была в вас уверена, — спокойно ответила мама. — Недаром же Мышиссу уже не один год готовила для того, чтобы она была твоей брауни. Как видишь, все удалось хорошо, и девочка справилась.

— Девочка справилась наполовину, а потом благополучно улизнула! — едко ответила я. — Продержалась до помощи я благодаря Нурикешу!

— А кто тебе его вручил? — вскинула бровь Гаррини, и я осеклась, а она продолжила: — Лали, все хорошо. И все продумано.

— Почему гончая откинула меня в сторону? — задала я последний вопрос. — Сильно так!

— Потому что ты стояла на краю самой обычной ямы, на которую не распространялось позаимствованное у феникса чутье, — немного устало пояснила богиня. — Но силу я немного не соразмерила, признаю. И прошу за это прощения. Гончие, по сути, — големы, в которых вселяются слуги богини при испытании… ну или вот я.

— Расскажешь потом, что случилось с богиней, раз ты теперь ведешь такую жизнь?

— Непременно.

Я развернулась и спустилась со ступеней, кинула вопросительный взгляд за спину и, увидев лишь выражение ожидания на лице Гани, села на свое место.

— Я принимаю вас на службу, и вы получите то, что желаете, — обвела нас медленным взглядом богиня. — Силу, власть, жизнь и свободу. Впрочем, все это вытекает одно из другого. Итак, согласны ли вы поступить на службу? Неизвестную службу сроком в десять лет?

Наше «да» прозвучало на удивление дружно.

— Вот и замечательно, — улыбнулась Гаррини, а потом в зале загрохотали непонятные слова, помещение вспыхнуло изумрудным светом… а бездна под ногами перестала быть опорой, и я провалилась в какую-то вязкую, коконом обволакивающую меня жидкость.

ГЛАВА 4

Стенки кокона полыхали так ярко, что резало глаза, пронизывали меня энергией и болью. Боковым зрением я видела, как по обе стороны от меня бьются в таком же плену маленькая брауни… и обнаженный мужчина.

Сколько прошло времени? Я не знаю. Оно стало таким тягучим, что я уже не знала, когда все началось, и, разумеется, не была в курсе, когда этот кошмар, который, казалось, плавил кости, закончится. Я даже кричать не могла, даже пошевелить пальчиком по своей воле, только непроизвольно корчиться от боли. А сознание почему-то не спешило меня милостиво покидать.

В себя я пришла только на полу все в том же зале. Рядом постанывала брауни и хрипло кто-то дышал. Я повернула голову и увидела распластавшегося на полу мужчину. Собрала в кулак силу воли и села, затем стянула с себя кофту и подала ее фениксу. Тот лишь слабо кивнул и поднялся, оборачивая вокруг бедер уже привычный «наряд», и подал руку сначала мне, а потом и Мышке, которая даже на ногах не устояла. Нурикеш меня не на шутку удивил. Он брезгливо оглядел шатавшуюся и непроизвольно ухватившуюся за него девушку, потом вздохнул, поднял ее на руки, едва не свалился сам, но донес брауни до ее кресла.

— Господин Айнир, я вас не узнаю, — хрипло рассмеялась низшая фейри.