Закон обратного отсчета (СИ)

— Нет, — прикусив губу, Джа мотает головой и глядит сквозь наполовину завешанное парусиной окно на перекресток. Светофор дружелюбно моргает зеленым. — Ничего странного, все как обычно. Слушай, — он переводит взгляд на друга, и поднятая Дженом стопка замирает напротив кадыка. — Может, я не все вижу, или мы что-то пропускаем? Может… да не заводись, дай скажу!

— Нечего тебе там делать, — рычит Джен. И, наплевав на дурную примету, стучит стопкой о стол, не пригубив. Хорошо, что бар пуст, а Косе начхать на дебоши, как орудовал шваброй возле эстрады, так и продолжает. Но подпитывать лишние уши ни к чему, и Джен гасит вспышку. — Мне твоих истерик с прошлого раза хватило.

— Не было никаких истерик.

— Конечно. И несколько ночей подряд просыпаться от воплей — это в порядке вещей.

— Проехали, — дергается Джа. Опрокидывает в себя водку, морщит нос, задержав дыхание. — О, смотри, кто-то портрет Биби Бьюэл разгрохал. Наверное, вчера «Икстерск Доллс» играли. Помнишь, как у них басист скачет? Поди налетел на косову «стену почета».

Нет, не проехали. Джа может и мнит себя достаточно хитрожопым, чтобы уйти от разговора и сделать все по-своему, но Джен эти штучки раскусывает на раз.

— Джа, когда ты уймешься?

— Что? — пальцы гладят клепки на митенках, и глаза чистые-чистые, честные-честные.

Так бы и врезал в воспитательных целях.

— Когда ты просто примешь, что это… дар этот у тебя есть и перестанешь копаться? Думаешь, будет лучше, если допрыгаешься? Хочешь сдохнуть молодым?

Сейчас главное не перегнуть. Достучаться до инстинктов, минуя разум. Потому что разум Джа — болид, ушедший в занос: и тормозить бесполезно, и управлять невозможно.

— Джен! — он складывает на стол локти, наваливается грудью, окунув концы волос в пустую пепельницу, скучающую на столе. У него горят глаза, сохнут губы и это — первые признаки провала. — Все не просто так. Все можно объяснить, если разобраться. Вот смотри, — Джа откидывается на стуле и доказывает наполовину шепотом, наполовину жестами. — Люди дохрена чего объяснить не могли, от молний до всяких болезней. И на что списывали? Гнев Господень, кара небесная, Зевс с облаков хуевертит — срочно вали барана, закалывай девственницу. Ну, или какие там ритуалы были? А все оказалось физическими и химическими законами. Так? И со мной то же самое! Я как-то завязан на этих людей, на космос, на астрал, на Вселенский коммутатор — называй, как хочешь. Но, Джен, поверь, между мной и жертвами есть какая-то связь. И между самими жертвами тоже. Должна быть!

— Жертвами?

— Ну чего ты улыбаешься, Джен? Да-да, знаю, мы их уже расспрашивали. И следили за ними, и как ты в городской архив лазил ночами, я тоже помню, но… Думаю, мы не там искали. Слушай, ты ведь помнишь про пиковый туз у пиратов?

— Ты про черную метку?

— Именно! Она ж для пиратов была как обещание «ты скоро сдохнешь, червь гальюнный, и порвут твою жопу на щупальца осьминога».

— Джа, ты надрался или совсем сбрендил?

— Никто не сбрендил. И не надрался. Пей, давай.

Джен послушно опрокидывает в себя водку, занюхивает кожаным воротником и морщится, царапнув по носу зубцами молнии. Все-таки надо было заказать еще по паре бутербродов.

— Так вот, про пиратов, — Джа хватается за бутылку, деловито разливает по стопкам остатки. Ровно, будто в мензурки. — Что если Бог, космос, Коммутатор каким-то образом наметил этих людей? И я вижу именно намеченных. И иду за ними, как охотник, когда приходит время. Вдруг, на каждом из нас стоит отпечаток, когда и как мы умрем? Вдруг я вижу тех, на ком написано «его убьют так-то и так-то».

— Хиромантия какая-то, — бурчит Джен.

— Не обязательно. Отметки, родинки, даже татуировки. Это-то мы не проверяли.

— Ты что, раздевать их предлагаешь?

— Мертвых — да, — невозмутимо отвечает Джа. — А живых можно попросить показать.

— Это уже слишком. — Джен чувствует, как отъезжает. Медленно, но верно скатывается куда-то вбок, вслед за монументальной барной стойкой. Отяжелевшие руки тянет к краю стола за подвешенные к локтям гири. И желудок просится выпрыгнуть через горло. Джен не уверен, что мутит от водки. — Я не пойду на это.

Джа — напротив — сама трезвость. Что это — трюк или фокус? Или это одно и то же? Джен уже затрахался угадывать правильные ответы и смыслы пророческих рассуждений по погоде или рисунку морщин на лбу.

— Что за бред вообще? — со злости кричит он. — Ты сам себя слышишь, чудовище?

— Эй, Джен, — раздается из-за спины. Инквизитор оборачивается через плечо, и ряды столов плывут сплошной линией, а задница съезжает со стула. Коса месит шваброй в ведре воду, глядит грозно. — Давай без воплей на всю улицу.

— Извини, — понижает голос Джен и, разворачиваясь, снова играет с головой в карусельки.