Закон оружия

Когда все началось, Семен счел за лучшее схорониться подале от резни. Ну его, еще зарубят басурмане по ошибке. Это Тэхэ, подхватив меч убитого Игната, с воплями ринулся в самую гущу сечи, славы добывать. Ну, так ему-то что? Отлежался в полоне, отожрался дармовой кашей, дури накопил – теперь в самый раз геройствовать. А нам оно без надобности.

На стенах было пусто – да и кому нужны теперь те стены?

Семен сноровисто взбежал по всходам и пристроился в тени за мощным столбом, подпирающим защитную крышу, – самого снизу не видно, зато весь город как на ладони.

Сначала жутко показалось Семену – сосед с расколотым черепом пал под самыми всходами. У другого знакомца, что жил через три дома, степняк походя смахнул голову с плеч, и та шмякнулась в лужу, словно кочан капусты. А потом ничего, одумался. Мол, по-любому ордынцы бы всех перерезали. И его, Семена, заодно.

– Уж лучше их, – вздохнул про себя Семен. – Своя шкура…

Договорить он не успел – слова комом застряли в горле.

К камнемету, что стоял почитай под самыми всходами, двигался смазанный человеческий силуэт. Меча в руке человека почти что не было видно – зато было отчетливо видно то, что совершал этот меч. Только что живые и совсем неслабые воины валились на землю словно снопы, поваленные ураганом.

Ворох одежд, развевающихся вокруг человеческого контура, показался Семену знакомым.

– Так ить… это ж Линька, – пробормотал он. И как-то вдруг сразу осознал, куда и зачем пробивается сквозь толпу врагов последний воин исчезнувшего народа. И то, что будет с ним, Семеном, если вдруг этот воин достигнет своей цели.

Купец слишком хорошо помнил, как действует огненный порошок. И что будет с камнеметом и с деревянной крепостной стеной возле него, а значит, и с ним самим, понял вмиг.

«Бежать!» – было первой мыслью.

«Куда?» – второй.

«Не успеть!!!» – прилетело следом.

Отчаянный взгляд заметался в поисках выхода – и неожиданно увидел его.

Снаряженный самострел смотрел жалом тяжелого болта в сторону степи. Лежащий рядом бородатый мужик не успел спустить тетиву – нож подкравшегося сзади Тэхэ перехватил его горло, превратив ухоженную рыжую бороду в черно-бурый пласт слипшихся от крови волос.

Самострел был меньше обычного крепостного и снабжен мощным луком, от которого вот-вот грозила порваться сплетенная из воловьих жил тетива. Семен ухватился за ложе, закрепленное в подвижной станине, уперся ногой и что есть силы рванул на себя…

Немного нужно времени для того, чтобы откинуть крышку короба и сунуть в него головню. Но для этого нужно остановиться.

Смазанный силуэт снова стал человеком. Возиться с крышкой времени не было – пылающая головня уже до кости прожгла пальцы.

Острие родового меча метнулось к деревянному запору и срезало его вместе с куском крышки. Ли поддел ее носком сапога… но страшный удар в грудь отбросил его назад. Падая на спину, он успел заметить наверху стены знакомую коренастую фигуру с самострелом, упертым в плечо.

– Когда атакуешь крысу… нельзя забывать о змее… которая может напасть сзади, – с запоздалым сожалением прошептал Ли.

Мир заволакивала непроглядная черная пелена. Но откуда-то сверху уже тянулись к последнему из чжурчженей сотни ласковых рук, и чей-то бесплотный голос мягко говорил о том, что равновесие все-таки существует. И что если в мире людей накопилось слишком много темного, то светлое непременно найдется там, где тебя ждут…

Хуса потерял слишком много для того, чтобы терять что-то еще. Последней, самой серьезной потерей был правый глаз. Если бы урусский воин успел подправить затупленный наконечник трофейной ордынской стрелы, сейчас Хуса, скорее всего, был бы уже в царстве Эрлика и снова выслушивал нудные наставления покойного старшего брата. Но Хуса был уверен, что наконечник здесь ни при чем. Он просто лишний раз убедился в колдовских свойствах волшебной мази. Никто из ордынских ветеранов не смог припомнить случая, чтобы воин, поймавший глазом стрелу, сумел выжить и так быстро оправиться от серьезной раны.

Хуса даже немного возгордился. Доспехов кешиктена и значка десятника ему так и не вернули, но он раздобыл черную повязку, похожую на ту, что носил на лице Субэдэ, и теперь, сидя у ночного костра, любил повторять:

– У нас с Непобедимым теперь пара глаз на двоих.

Слышавшие это хохотали до упаду, но Хусе было наплевать. Сейчас его заботило другое.

Рана на месте правого уха затянулась, затянулся и шрам от плети – волшебная мазь сделала свое дело. Но ее оставалось слишком мало. Потому теперь в битву Хуса шел исходя из того, что вовсе не стоит совать под мечи урусов оставшиеся ухо и глаз, рискуя лишиться при этом и головы в придачу.

Однако не стоило забывать и о том, что, если сам не успеешь взять то, что тебе причитается, другие окажутся более проворными.

Впереди человек в богатом халате с заляпанными кровью рукавами вел куда-то согнутую старуху в черном одеянии. На руке человека, лежащей на плече старухи, блеснул крупным яхонтом дорогой перстень. Удивительно, что эту парочку еще никто не взял на копье. Определенно, сегодня Хусе сопутствовала удача!