Закон оружия

Кожаные невольно повернули головы в ту сторону, куда смотрел старик… Невольный вздох изумления пронесся меж тертыми жизнью душегубами, которым не раз приходилось убивать себе подобных. Потому что не может человек выжить после выстрела в упор из арбалета, даже если он носит кольчугу под пятнистыми обносками. Но кольчуги не было, все видели – болт ударил прямо в сердце, и кровь сразу же пропитала одежду! Тем не менее сейчас с земли поднимался труп, медленно вытаскивая из себя окровавленную стрелу…

– Магия земли! – выдохнул один из кожаных, роняя на землю копье. – Черное колдовство Неупокоенных!

– Это упырь! – бледнея лицом, подхватил его сосед. – Его нельзя убить! Бежим!!!

В мгновение ока сплоченный отряд разбежался кто куда, только задники сапог засверкали. Бородач же замешкался, похоже, не особо веря в народные поверья. Ухватил лапищей тетиву, рванул на себя, привычной рукой выдернул болт из кошеля на поясе, вложил в желоб… А вот нажать на спуск не успел.

Зажав в кулаке окровавленную стрелку, Снайпер несся к арбалетчику огромными прыжками. Холодная ярость утроила силы. Умного врага нужно уметь ненавидеть, чтобы разделаться с ним без колебаний. Уважать его можно потом, когда он остынет и превратится в воспоминание.

Пятка болта, лишенная оперения, плотно уперлась в основание ладони Снайпера. Наружу торчало лишь стальное жало, словно змея из норы, высунувшись между средним и безымянным пальцем кулака. Подбежав, пришелец из иномирья левой ладонью отбил в сторону арбалет и изо всех сил всадил болт в грудь бородача.

Удар отозвался резкой болью в ладони. Оно и понятно, «финский хват» хорош для ножа без гарды, а не для стрелы, которая немногим толще авторучки. Но иначе измазанный собственной кровью болт не удержать и толстую кожанку не пробить так, чтобы сталь гарантированно достала до сердца.

– Долг уплачен, – сказал Снайпер на своем родном языке, глядя, как гаснет жизнь в глазах бородача.

– Ошибаешься, – криво ухмыльнувшись, сказал по-русски умирающий. – С тебя спросят за меня. По полной спросят…

И рухнул на землю.

* * *

Он проснулся оттого, что где-то внизу тихонько скрипнула дверь. Казалось бы, ерунда, мало ли отчего скрипят по ночам дверные петли. Может, Лиссе или ее папаше до ветру захотелось. Удобства во дворе, другого пока не придумали. Приспичит – хочешь не хочешь, а наружу из дома выскочишь…

Но нет… Эта дверь скрипела по-другому, так, словно тот, кто ее открывал, не хотел производить лишнего шума.

«Грабители, – спросонья решил Лис. – Или ночные воры».

Рука парня метнулась к поясу…

Ножа не было! Ну да, трубочист сказал оставить его внизу. Вот незадача!

Взгляд парня заметался, ища что-то похожее на оружие. Пожалуй, это сойдет.

Он протянул руку и осторожно снял со стены свернутый в несколько раз ремень с тяжелой гирькой на конце, инструмент трубочиста для пробивки засорившихся дымоходов. И замер, прислушиваясь.

Странно, но сейчас он отчетливо слышал малейшие звуки, доносящиеся снизу. Казалось бы, нереально разобрать через потолочные перекрытия легчайшее поскрипывание половиц, прерывистое дыхание нескольких человек, шорох их одежды, еле уловимый шелест клинков, покидающих ножны… Но Лис слышал все это, словно дикий зверь, которого спугнули с лежки не очень осторожные охотники. А еще он разобрал мерное дыхание спящей Лиссы и подобострастный шепот ее отца:

– Как только он заснул, я сразу же пошел за вами, господин начальник ночного патруля. Этот тип сразу показался мне подозрительным.

– Этим вечером из Стоунхенда прискакал гонец, – прошептал второй голос, грубый, как столярный рашпиль. – У них сбежало двое висельников и какой-то преступник в странной одежде. Если твой парень один из них, то ты получишь награду за донос. Где он?

– На втором этаже, ваша милость.

Послышался скрип деревянных ступеней. Ближе, еще ближе…

«Сдал, сволочь», – с тоской подумал Лис, искренне жалея, что проспал тот момент, когда старик выходил из дома. Может, он в окно вылез, чтоб лишнего шума не производить?

«И нож забрал, наверняка не случайно. Чтоб ему в трубе застрять, хрычу старому».

Шаги на крыше… Все ближе к домику… А, была не была!

В тесной каморке было особо не развернуться, но Лис все-таки ухитрился раскрутить ремень с гирькой в тихо гудящий круг и, как только широкая тень загородила выход, метнуть свое нехитрое оружие наобум, не целясь, куда попадет…

Снаружи раздался слабый писк, словно столярный рашпиль прошелся по гвоздю. Потом что-то тяжелое упало на доски, звякнув металлом, и ночь взвыла тонким бабьим голосом:

– Кху… кутрубов сын… прямо по яйцам…

– Ваша милость!

По крыше забегали множество ног.

– Ваша милость!!!

– Взять… взять его…

– Ваша милость, что с вами?!!

Ответа Лис не услышал. Воспользовавшись суматохой, он выскользнул из каморки и помчался со всех ног… аж до самого края крыши.

Раздумывать было некогда. Преследователи, поняв, что яйцам его милости прямо на месте ничем не помочь, бросились выполнять приказ, озвученный враз растерявшим стальную грубость голосом начальства, пострадавшего на службе.