Закон парности

— Я читал проповедь и тем, кто стоял передо мной, и тем, кто не мог меня слышать. Я жалею и плачу о них, о тех и об этих… И сейчас я дам вам совет. Князь, не берите лишнего греха на душу. Не убивайте! Солдаты — и русские и прусские — люди подневольные. Они присягу принимали, отечеству клялись — они не могут не идти в этот бой. Но вы человек штатский, у вас нет другого дела, как слушать голос собственной совести.

— Но у меня есть долг перед своей государыней, перед армией!

— Война — подлое дело. Здесь все не правы. Мой король любит воевать и несправедливо занимает чужие земли. Но и ваша армия пришла на чужую землю. Кистрин сожгли… Зачем? Если у вас есть долг перед вашей армией, похороните после битвы убитых и помогите раненым. И тех, и других будет очень много.

Никита не нашелся, как возразить.

Меж тем король Фридрих тайно от русских в одну ночь перешел Одер ниже Кистрина и отрезал Фермора от корпуса Румянцева, который направился к крепости Шведт.

Фермор никак не ожидал, что Фридрих явится так быстро, вот уж воистину скоропостижный король! Фермор узнал, что Фридрих находится на нашей стороне реки, когда отряд казаков натолкнулся на прусских голубых гусар. Последних было больше, и двадцать казаков было взято в плен, остальные ускакали.

Надо было немедленно решать диспозицию битвы и выстраивать полки. Нападения можно было ждать в любую минуту. Позиция для нас была удобной. Фермор поставил армию лицом к югу, к речке Митцель, надеясь защититься ее высокими крутыми берегами. Именно так была расположена наша тяжелая артиллерия. Вся русская армия встала большим каре, центр которого разместился на холме. Внутри каре на склоне холма находились обозы и конница.

Тогда Фермор еще не знал, что Фридрих пойдет на нас не с юга, как предполагалось, а с севера. Но прусские шпионы в подробностях донесли Фридриху нашу диспозицию, и Фридрих решил уничтожить русскую армию, прижав ее к реке и отрезав путь к отступлению.

В исторической и мемуарной литературе довольно подробно описывается поведение Фридриха перед этой битвой. Как всегда перед ответственным сражением, он заново написал завещание, хотя был совершенно уверен в своем успехе. Он боялся только неожиданностей, неизбежных в войне с русскими. Армия Фермора превосходила численностью его войска. Округляя, скажем, что наша армия, не считая обозов и нестроевых войск, имела пятьдесят тысяч. На вооружении у Фермора было 250 пушек. У Фридриха было 32 тысячи солдат и сто пушек. Такое соотношение король находил вполне нормальным. Он выигрывал сражения и при большем перевесе противника в людях и вооружении, поскольку на его стороне были скорость, уменье, дисциплина, смелость и сам Бог!

Он отомстит русским за сожженный Кистрин!

Цорндорф

В ночь накануне битвы Никита вместе с пастором Тесиным примкнул к обозу, стоящему внутри боевого каре. Там же предполагалось разместить лазарет. Странное он испытывал чувство. Вокруг огромное множество здоровых, любящих жизнь людей, они вовсе не хотят умирать и еще меньше хотят быть больными, но через несколько часов по велению непонятного Рока пройдут через чудовищную мясорубку, чтобы другие мужчины, чудом оставшиеся в живых, оказали им посильную помощь. И кто знает, может быть, завтра к вечеру он сам будет лежать с простреленной головой на груде окровавленных трупов. Никита обращал взор к деятельному, невозмутимому пастору, и неприятные эти мысли становились как бы отвлеченными, словно он читал поэму о войне и мысленно примерял на себя смертную судьбу героев.

А пастор Тесин занимался своими прямыми обязанностями. К нему подошел вдруг молоденький офицер, почти мальчик.

— Господин пастор, — сказал он еще ломающимся голосом. — Я и мои товарищи желали из ваших рук приобрести Святых Тайн и примириться с Богом. Еще мы хотели бы отдать вам вещи на хранение и сообщить последнюю волю.

Здесь повторилась та же история, что с казаками и калмыками, только пастор уже не удивлялся, только спросил мальчика:

— Вы воспитаны в греческой вере?

— Да. Но я и мои товарищи вам доверяем.

Подошло еще несколько офицеров, все встали вокруг барабана, который служил пастору жертвенником, и служба началась. «Мы вам доверяем», — какие трогательные и простые слова, — думал Никита. — «И я доверяю, поэтому скажу пастору свою последнюю волю».

Ясная звездная ночь блистала над Цорндорфом. Никита нашел Большую Медведицу, Малую… Полярная, крохотная и самая важная звездочка, она указывала путь домой. Давно, в навигацкой школе, его учили находить в небе и атласе три главных звезды, по которым мореплаватели определяют путь корабля: Альдебаран (α Тельца), Альтаир (α Орла) и красный Антарес (α Скорпиона). Главные навигационные звезды так и не пригодились ему в жизни. Надо уснуть… хоть ненадолго, но уснуть, лечь в телегу, укрыться плащом. Говорят, битву выигрывает тот, кто лучше выспится.

Перед сном он нашел Тесина:

— Пастор, могу ли я просить вас выполнить последнюю мою волю, если завтрашний день будет для меня смертельным?