Закон перемен

«Возможны два варианта. – Баркович поглядел на ушедшего в себя Грехова. – Формирование Над-Закона, всеобъемлющего Принципа, способного изменить или отменить любые действующие законы вселенной. Или помощь Сеятеля и Конструктора… если Габриэлю удастся уговорить их, конечно».

Ставр прикинул последствия вмешательства Конструктора.

«А уцелеет ли человечество после этой… Войны Законов, которую затеет Конструктор? Сохранится ли Земля, Солнечная система, Галактика?..»

– На войне как на войне, парень, – пожал широкими плечами Орест. – Бог даст, победим супостата и малой кровью.

Остальные файверы промолчали, вполне понимая и чувствуя переживания друг друга.

«Мальчик прав, – очнулся Грехов. – Нет никаких гарантий, что мир уцелеет таким, каким был. Нам предстоит еще пройтись по малым – физическим законам, восстановить флуктуации величин, принципиально необходимые для существования сложных структур домена. Это и увеличение гравитационной постоянной до прежнего уровня, и уменьшение массы электрона – «очистка» его от «вирусной добавки», внедренной Игроком, и многое другое. Сможете вы с этим справиться, файверы?»

«И все же мне представляется, что это не главные проблемы, – впервые заговорил Нагарджуна. – Стратигема Игрока-ФАГа мне до конца не ясна, однако больше всего меня волнуют два ее принципа. Первый – внешний: пешки, то есть игровые фигуры, устраняются, когда Игра закончена. Второй – внутренний: навязанное добро есть зло! Если с внешним еще можно побороться, попытаться сохранить родной космос и даже социум, то со вторым мы не совладаем. Он – внутри нас, внутри морали, и каждый должен решить его для себя сам».

«Не понял, – сказал Ян Тот, подумав. – Я не хочу брать на себя ответственность «прочищать мозги» людям даже во имя благой цели – возвращения свободы воли. Надо сделать проще: сказать им правду, и пусть каждый решает, нужна ему эта свобода или нет».

«Конечно, никто добровольно не захочет, чтобы кто-то лез ему в психику, – сказал Баркович. – И в один прекрасный момент придет новый Игрок…»

В обители Тота наступило молчание. Мнения разделились, и Ставр не знал, на чьей он стороне. Потом Нагарджуна проговорил:

«В отношении космоса своей души человек до сих пор представляет собой муху на стекле окна: рядом створка распахнута, а муха упорно ползет вверх по стеклу и соскальзывает… и падает. Взлетая, бьется в стекло… и снова падает… и не видно этому конца. Я прихожу к выводу, что человек действительно не нужен вселенной… во всяком случае, таким, какой он есть. Ведь даже мы, файверы, будущие Инженеры, не свободны от колебаний, рефлексий и ошибок».

«Давайте на этом закончим официально-философскую часть собрания, – предложил хозяин. – У нас есть глобальная проблема – сохранить гигантскую флуктуацию в домене – жизнь, для чего надо совместными усилиями всех заинтересованных сторон стабилизировать в домене потоки энергии, вещества и информации. Вот и давайте решать ее, привлекая тех, кто может помочь. Ставр, вы удовлетворены?»

«Еще бы парочку вопросиков, – сказал Панкратов, чтобы разрядить обстановку. – Это не по сценарию ли ФАГа мне отвели роль не очень удачливого «охотника-перехватчика»? До сих пор не понимаю, почему мне на первых порах ничего не удавалось».

«Ты сам ответил на вопрос, дипломат, – буркнул Грехов. – ФАГ пытался нейтрализовать наиболее потенциально опасных противников и, в общем-то, справился с этим хорошо. Правда, ты все же сумел определиться, хотя и поздновато для эрма и файвера».

«Спасибо за комплимент. Теперь последнее, чего я еще не знаю: что такое лемоиды и горынычи? Какое отношение они имеют к нагуалям?»

«Никакого… и, если подумать, самое прямое: лемоиды и горынычи – пси-фантомы, своеобразные тестовые программы. Пока люди их видят, ФАГ может спать спокойно – его гипнотрансляторы работают нормально. Если же они исчезнут – значит, что-то произошло, нужна корректировка программ. Помните, лемоиды одно время исчезли? В работе двух Ф-трансляторов произошел сбой… я попытался кое-что там «исправить»… и появились горынычи – после настройки».

– Чтоб мне лопнуть! – медленно произнес Ставр.

– Вот теперь клиент окончательно созрел, – развеселился Ян Тот. – Ну что, пообедаем и начнем встречу?

Ставр очнулся, под насмешливо-мрачным взглядом Грехова подтянулся и вызвал отсчет времени: во внешнем мире истекла лишь вторая секунда с момента их знакомства.

CONTRA MUNDUM [32]

Утром стало известно о гибели Артура Левашова.

Ставр выслушал сообщение внешне спокойно, потом связался с информслужбой «контр-3» и выяснил подробности трагедии. Затем полчаса работал с инком Грехова в его доме, где и жил последнее время. На вопрос Диего: «Куда это ты собираешься?» – Ставр ответил: «На кудыкины горы», – чем, естественно, того не успокоил.

– Пошли вместе, – предложил Диего. – Мне все равно делать нечего, а сидеть и ждать у моря погоды я не люблю.

Панкратов закончил свои расчеты, глянул на обманчиво сонное, добродушное лицо друга Грехова.

– Ты знаешь, куда я иду?

– Догадываюсь. Вдвоем сделать это будет легче, а еще лучше втроем. Дождись Габриэля и…