Закон подлецов

— Поскольку я теперь ваша постоянная покупательница, не могу ли я рассчитывать на какую-нибудь скидку?

— Вот как? — удивилась Алла Борисовна. — Я вас вижу впервые…

— Две предыдущие квартиры, — и та назвала адреса, — оформляли мои родственники, но деньги платила я. А вот теперь решила с вами познакомиться. Может, мы и полезными сможем быть друг другу.

— Эта вряд ли, — сказала как отрезала Зверева, назойливость и вместе с тем наглая напористость собеседницы была ей не по душе. — Что же касается скидки, можем обсудить.

— Ну что ж, как угодно, — недовольно поджала губы покупательница. — А скидку я хочу, ну скажем, пятьдесят процентов.

— Вот так, ни больше, ни меньше, сразу пятьдесят процентов? — иронично переспросила Алла.

— Ну отчего же? — невозмутимо откликнулась покупательница. — Меньше — никак, а больше — пожалуйста.

— Мы зря теряем время, — холодно ответила Зверева.

— Как знать, как знать, только учтите, уважаемая Алла Борисовна, если мы не найдем с вами общего языка, то я сообщу о вашей деятельности куда следует.

Не отвечая, Алла поднялась из-за стола, разыскала официантку, заплатила за свой кофе и направилась к выходу.

— Алла Борисовна, мой телефон у вас есть. Жду звоночка, но не позже чем через три дня, — услышала она вслед.

Ее арестовали через три месяца, когда о идиотской, так ей казалось, выходке шантажистки она и думать перестала.

— Так что же они вам предъявляют? — удивилась Саша. — Вы же сами говорите, что все свои действия с юристами согласовывали и ничего противозаконного в них нет.

— Предъявляют мне ту же статью, что и тебе, то бишь, 159-ю, мошенничество, причем «вешают» на меня свою любимую четвертую часть — преступление в группе. Говорят, быть такого не может, чтобы ты свои аферы в одиночку проделывала. Была группа, и мы это докажем.

— А почему вы говорите, что четвертая часть у них любимая?

— Так за нее срок больше, — ответила Алла.

— Как же так? — все еще не веря, что такое может быть, произнесла Александра, забыв в тот момент, что и сама, никогда и ничего не то что незаконного, но даже и просто предосудительно не совершившая, тоже оказалась за тюремной решеткой по чьей-то злой воле.

***

— Ну вот что, Шурочка, — Саша аж вздрогнула, услышав такое обращение: Шурочкой ее в семье называл только отец. — Ты меньше о чужих бедах думай, тебе о себе позаботиться надо. Давай-ка спать укладывайся, подъем завтра в шесть, и день тебе предстоит нелегкий.

— Да мне еще психологический тест заполнить надо, предупредили, чтобы к утру было готово.

— А, ну ладно, давай по-быстрому заполним, помогу тебе.

Вопросы теста были вроде и простенькие, но с явным подтекстом. Только вот с каким именно подтекстом, Саша, измученная и уставшая, сразу понять не могла. Впрочем, ее уже многоопытная соседка моментально внесла ясность.

— Ты хоть отдаленное представление о психологии имеешь? — спросила она Сашу.

— Я училась психологии.

— Ну, тогда сейчас все поймешь. Этот тест не что иное, как допрос, даже можно сказать — психологический обыск. Вот, к примеру, вопросы: «кто главный человек в вашей жизни?», «кому вы больше всего доверяете?», «ваши страхи?», ну и подобные — вроде бы вопросы, а на самом деле ловушки. Следователю на эти вопросы мало кто отвечать захочет, а на вопросы теста многие как на игру реагируют и катают от души. А психологическое состояние зэков тоже не последнюю роль играет. Каков характер — спокойный или агрессивный, есть ли склонность к суициду и прочее. Если двумя словами, то выясняют эмоциональную стабильность человека. После заполнения эти анкеты маркируют тремя цветами: зеленым, желтым и оранжевым. Зеленый — психологически устойчив, желтый — среднее состояние, оранжевый — опасный для общества и для себя.

***

В шесть часов утра, как обычно в СИЗО, прозвучала команда «подъем». Женщин, кроме дежурной по камере, вывели «на коридор». Охранницы камеру обыскали. Забрав у Александры заполненные листочки теста, ей разрешили вернуться в камеру. Едва закончили завтрак, Саша так и не смогла себя заставить прикоснуться к этой мерзости, ее вызвали: «Лисина, с вещами на выход». Екнуло сердечко, неужели сейчас закончатся все мучения и ее отпустят домой, к детям. Но, как выяснилось, просто перевели в другую камеру.

Она оказалась точно в такой же «хате» — метров двенадцать, не больше, каменные стены сплошь покрыты плесенью, койки-шконки в два этажа. Накурено, хоть топор вешай. К ней вразвалочку приблизилась плотная, средних лет женщина с копной густых и кудрявых иссиня-черных волос.

Новичков, особенно переведенных из другой «хаты», здесь встречали настороженно, опасаясь стукачей и провокаторов. Узнав, кто такая новенькая, черноволосая и себя назвала — Надька-цыганка. И тут же объявила:

— Раз ты у нас новенькая, то сегодня без очереди дежурить будешь, такой порядок. Бери давай тряпку и — за уборку, да мой как следует, — и она, как чему-то очень веселому, оглушительно расхохоталась.